Андрей молча кивнул, плотнее прижимая Фагота к груди. Тот шевельнулся, недовольно фыркнул и пробурчал что-то нечленораздельное. Возражений от него пока не поступало.
В следующий момент дверца распахнулась, впуская их в иной мир — в самое сердце давно забытой тайны, где, по всем канонам, уже должны были происходить вещи, способные выбить из реальности даже самого подготовленного мага.
В следующий момент дверца распахнулась, впуская их в иной мир — принципиально отличающийся от того, с чем они столкнулись всего минуту назад. Контраст оказался настолько разителен, что Андрей даже на мгновение приостановился на пороге, ошеломлённый сменой декораций.
Исходя из слов Маркиза, возможно, неправильно понятых или попросту окрашенных его фирменной иронией, Андрей ожидал увидеть очередное захламлённое помещение, уныло освещённое тусклой лампочкой. В его воображении уже вырисовывалась сцена: потертые кожаные кресла времён второго Возвышения, шаткие столики, заваленные газетами и кружками с засохшим чаем, дремлющие гвардейцы, прислонившие к стене старомодные мушкеты, а в центре — их офицер, пьяный в зюзю, мирно похрапывающий за круглым столом, уронив голову в тарелку с оливье. В этой уютной картине единственным серьёзным элементом он себе вообразил массивный стальной сейф — тяжёлый, грозный, с литыми шестернями и бронзовой ручкой, которым мог бы гордиться любой банк, претендующий на звание «уважаемого».
И, как это часто бывает в жизни, Андрей ошибся. Почти во всём.
Сейф действительно оказался — и даже более впечатляющим, чем он мог себе представить. Тёмно-матовая поверхность, холодный блеск окантовки, механизмы с явно артефактным происхождением, вокруг которых спиралью полыхали едва заметные защитные руны. Только он один в помещении полностью соответствовал ожиданиям Белова.
Остальное — было совсем иным.
Просторный зал, выполненный в нездешнем архитектурном стиле, скорее напоминал высокотехнологичный храм, чем склад или военную комнату. Стены были гладкими, слабо мерцавшими серебристым светом, словно выполненные не из привычного камня, а из какого-то живого металла. От пола к потолку тянулись тонкие вертикальные линии — проводники или, быть может, магические каналы, в которых неторопливо пульсировало свечение. Воздух гудел лёгким вибрационным фоном, создавая ощущение, будто помещение само дышит.
Чуть в стороне, ближе к правой стене, на холодной глади мраморного пола простиралась странная, почти гипнотическая картина. Круг диаметром около двух метров, вплетённый в поверхность, был испещрён множеством замысловатых, переплетающихся линий, словно кто-то пытался зашифровать целую вселенную в узоре витиеватой каллиграфии. Цвета струились по контурам, перетекали друг в друга, образуя причудливую мозаику — от глубокого индиго до яркого янтаря. При ближайшем взгляде в этой кажущейся абстракции вдруг начинали проступать руны — древние символы, рождавшие у внимательного взгляда ощущение пробуждающейся силы.
— Телепортационная площадка, — пробормотал Андрей, вглядываясь в узор. Он уже видел нечто подобное — и, пожалуй, именно этот лёгкий холодок по коже от магического резонанса и позволил ему распознать назначение объекта быстрее, чем разум успел всё осмыслить.
В самом центре зала, словно фигуры тщательно расставленной диорамы, неподвижно лежали тела четырёх гвардейцев в полной боевой экипировке. Они выглядели как живые статуи — с лицами, застывшими в мгновении готовности к атаке, будто время сжалось в точку и перестало течь. Ни тени усталости, ни намёка на хаос — только сосредоточенность и дисциплина, застывшие под колпаком магии.
Эти бойцы мало напоминали парадных гвардейцев в кителях и блестящих киверах — напротив, их снаряжение носило откровенно утилитарный характер. Андрей отметил, что форма больше напоминала полевую униформу спецназа из его родного мира — прочную, функциональную, с элементами камуфляжа. И вооружены они были отнюдь не старинными мушкетами — в их руках покоились укороченные современные автоматы с компактными модулями навесного оборудования.
Командир отделялся от своих подчинённых не только положением, но и внешним видом — высокий, статный, он был облачён в парадный офицерский мундир с алыми кантами и магическимжезлом в руке. Он лежалчуть в стороне, его позаказалось выражала решительность — рука замерла на полпути к груди, словно он собирался отдать приказ… и не успел.
Все они пребывали под действием заклинания Стазиса — идеально законсервированные во времени, замкнутые в неподвижной петле, где не было ни дыхания, ни моргания, ни дрожи мышцы. Ни следа пьянства, ни малейшего признака расслабленности — только безмолвие и идеальная дисциплина, застывшая в янтаре магии.