Что касается Принцессы — та, судя по её отстранённому виду, и вовсе не удосужилась слушать.
Тем не менее, слегка обескураженный отсутствием ожидаемой реакции, Митя продолжил:
— Мой родной мир — Республика Ге-Ра — опережает Империю в развитии на несколько тысяч лет. Он входит в число наиболее уважаемых и влиятельных миров Содружества Зенона. Мы значительно преуспели в науке, технологиях и, что немаловажно, в магии — в том числе в изучении Артефактов Древних.
Он сделал паузу, словно собираясь с мыслями.
— Так вот. Существует одна, на первый взгляд, абстрактная космологическая теория. Из тех, что вызывают у учёных яйцеголовых бурный восторг, а у всех прочих — зевоту. Согласно этой теории, наша Макровселенная с самого начала существовала в двух взаимно исключающих вариантах. Условно их называют Вселенная Один и Вселенная Два. В первой развитие пошло по магическому пути, во второй — по технологическому, где магия как явление вовсе отсутствует.
Он обвёл взглядом притихшую комнату.
— Однако — и вот в чём суть! — теория утверждает, что Вселенная всё же одна. Просто она до сих пор не определилась, кем хочет быть — магической или технологической. То есть она одновременно и та, и другая. Пока не произошло внешнего вмешательства, заставляющего её выбрать.
— Как Кот Шрёдингера, — вдруг подал голос Белов. — Который сидит в ящике и одновременно и жив, и мёртв — до тех пор, пока кто-то не заглянет внутрь. А тогда… либо жив, либо нет. Определяется.
— Совершенно верно! — с облегчением отозвался Митя. — Именно это и происходит с нашей Вселенной. Она существует в двух вариантах с равной вероятностью, но если появится наблюдатель, способный «заглянуть внутрь» — она вынужденно сделает выбор. И второй вариант — исчезнет. Будто его никогда и не было.
Он замолчал на мгновение, затем произнёс:
— И таким инструментом является Ковчег. Стоит кому-либо открыть его и заглянуть внутрь — и всё. Мир, в котором мы живём, может исчезнуть. С пятидесятипроцентной вероятностью. Либо, наоборот, исчезнет другая Вселенная — та, из которой к нам прибыл… граф Андрей Александрович. Да-да, Андрей, вы действительно пришелец. Из Технологической Вселенной.
Воцарилось молчание.
— Понимаю, звучит безумно. Какая-то шкатулка, взгляд вовнутрькоторой тут же приведет к уничтожентиюмиллиардов галактик. Но такова природа квантовой механики. Здесь не работают привычные нам логика и здравый смысл. Здесь правит математика — холодная, чуждая и беспощадная. И, увы, ей всё равно, готовы ли мы к её выводам.
Он выдохнул и развёл руками, будто ставя точку.
— Вот почему Ковчег нельзя открывать. Ни при каких обстоятельствах.
Когда масштаб угрозы, связанной с Ковчегом, наконец стал ясен, мне было приказано обеспечить его надёжное хранение, — продолжил Маркиз. — И всё бы, пожалуй, сложилось неплохо, если бы не одна мелочь… дурацкая, но, увы, небезосновательная теория. О том, что открытие Ковчега способно либо привести к тотальному проникновению магии в наш мир, либо, наоборот, к её полному и окончательному исчезновению. В этом, признаюсь, есть определённое правдоподобие. Вот только играть в орёл или решку судьбой целой Вселенной — удовольствие сомнительное.
Он пожал плечами, взгляд его потемнел.
— Именно поэтому Ковчег необходимо любой ценой переправить в Поднебесную. Там, в сокровищнице Императора, реликвия будет надёжно защищена ещё многие века. А уж за это время, будем надеяться, Республика Ге-Ра проложит устойчивый канал через Зенон и доберётся до Империи. Тогда наши учёные, настоящие специалисты, смогут наконец предложить решение. Без рисков и авантюр.
— А сколько… — подала голос Кира, голос её звучал непривычно тихо, словно она ещё не до конца пришла в себя. — Сколько времени Вселенная вообще может существовать в этом… неопределённом состоянии? Если Ковчег не открывать?
Маркиз усмехнулся — почти весело, хотя в этой улыбке звучала усталость.
— Ну, десяток миллиардов лет уже как-то протянула. Думаю, столько же ещё выдержит без особых проблем. Так что если не лезть к этой проклятой штуке, на наш век с запасом хватит. Даже с учётом всех… катаклизмов.
И тут, словно вспомнив о себе, подала голос Принцесса.
— Ты всё лжёшь, — произнесла она неожиданно твёрдо. — Как только рассеется действие Стазиса, кто-нибудь из тех, кто сюда явится, обязательно откроет этот ящик. И тогда — Праведные возрадуются, а грешники падут в Гиену Огненную.