Девицы категорически отвергли предложение Маркиза завести постоянных слуг. Во-первых, подобное в Академии не слишком-то и приветствовалось. Исключения допускались разве что для самых высокородных особ. Навроде той же Принцессы — Благодатной Лилии Хо. Немногочисленные же представители высшей аристократии, из числа носителей Древней крови, та же княжна Эллионора Измайлова, графиня Мария Романова, да и Дмитрий Рюмин, проживали, как правило, не в общежитиях Имперской Академии Магии, а в фамильных особняках, обычно расположенных в центре столицы. И прибывали по утрам на учебу кортежами мобилей. Так что у аристократии проблем с организацией регулярного питания и уборкй помещений не возникало.
Судя по всему, Маркиз Ульянов, который тоже, как оказалось, проживал на стороне, в подобные нюансы общежитского быта не был посвящен. Вот и давал приятелю не слишком оправданные советы.
Этот подход, с приходящим обслуживающим персоналом, вполне устроил Белова.
— В конце-то концов, всегда можно неплохо перекусить в какой-нибудь кафешке или ресторане. Были бы деньги. — пояснил он сам себе.
И хотя ему импонировала мысль завести дворецкого, этакого седеющего представительного джентльмена с бакенбардами, который не только станет впускать в жилище многочисленных гостей, отбирая на входе трости и зонтики, будить Андрея по утрам, и, самое главное, хорошо поставленным голосом во время завтрака информировать: «Овсянка, Сэр!!!», но наличие на постоянной основе левого человека в собственном жилище, было чревато далеко не безобидными последствиями.
У большинства людей глубоко в подсознании существуют личные затаенные страхи. Психиатры всех мастей и просто неравнодушные к чужим деньгам люди, называющие себя кто специалистами по развитию личности, они же коучи, а кто и вовсе посланниками неба на земле, неплохо паразитируют на этих страхах. Отчего они возникают и как с ними бороться никто толком не знает. Казалось бы, ну кому может не нравиться прелестный мохнатый паук, размером в ладонь взрослого мужчины, преданно рассматривающий своего визави сразу восемью глазенками. Или та же змейка, забавно шипящая и раскачивающая головой, увенчанной капюшоном. Дальше всех в ответе на этот вопрос продвинулся Зигмуд Фрейд, объясняющий все детскими комплексами на почве сексуальной неудовлетворенности.
Обладал подобными комплексами и Андрей Свен. Раньше таковых у него насчитывалось ровным счетом два, но после знакомства с розовой пижамой, украшенной куклами Барби, Андрей вынужден принять в зачет еще одну половину комплекса.
В отличии от банальной боязни пауков, змей и агрофобии, не говоря уж о широко распространенной клаустрофобии, о которой у Андрея из прежнего мира сохранились самые приятные воспоминания, после того, как он удосужился застрять на пару часов в лифте с юной незнакомой студенткой, утверждающей, что она-таки и подвержена этой самой клаустрофобией, и срочно потребовавшей комплекс лечебно-профилактических мероприятий, вылившихся в безудержный секс, комплексы Андрея к числу широко распространенных никак отнести было нельзя.
Во-первых, он панически боялся аппаратов искусственной вентиляции легких. Даже воображаемое применение по отношению к себе этого поистине дьявольского агрегата, когда в трахею засовывают толстый шланг, а руки и тело надежно привязывают к кровати, дабы пациент не мог извлечь из себя, чужеродные предметы, доставляющие неимоверное страдание и потихоньку сводящие человека с ума, вызывали у Андрея не просто панику, но твердую убежденность, что угрожай ему нечто подобное, он с радостью выпрыгнет вниз с террасы собственной квартиры, расположенной на последнем этаже высотки. При этом еще и удовольствие получит, поскольку полет на том же параплане, хоть и заставил его громко, во все горло орать, вот только этот ор являлся следствием не беспричинного страха перед свободным падением, а выражением восторга и всеобъемлющей радости. Но если этот комплекс еще подлежал какому-никакому логическому пояснению: не стоило ребенка пускать в реабилитационную палату к задыхающемуся от легочной недостаточности деду, с тем чтобы попрощаться со старым хрычом, то второй комплекс и вовсе ни в какие ворота не лез.
Андрей до чертиков боялся красных кабриолетов. Возможно начало этих страхов положило талантливое жизнеописание любовных приключений Айсидоры Дункан и последующая трагическая кончина основоположницы школы Свободного танца, после того, как длинный шарф намотался на колесо автомобиля и сломал ей шею.