— Ну в самом же деле, не мог я в одночасье поглупеть до такой степени, чтобы всерьез рассматривать вариант с контрабандой с помощью Родового Перстня, — сформулировал для себя несуразность происходящего Белов.
После чего задумался, как такая чушь вообще могла ему привидеться. И не попал ли он под воздействие какого-нибудь недоброжелателя — менталиста, отрабатывающего на нём свои навыки.
— А ведь это предположение вполне резонно, — продолжил анализировать ситуацию Андрей, которого не на шутку возмутил тот факт, что его, такого умного и рассудительно, в этот драматический момент, когда на кону стоит судьба тысяч студентов Магической Академии, представляющих цвет Империи, заинтересовали вопросы копеечной контрабандный.
Впрочем, положив руку на сердце, на судьбу «Цвета…» Белову, по большому счету, было глубоко наплевать.
А вот то что под раздачу могли попасть члены его команды, включая подшефных баронесс, Фагота и Громилу Борха, который за короткое время совершенно естественным образом влился в коллектив, — вызывало серьезное опасение. Опять же и о себе любимом стоило побеспокоиться. Да и к Принцессе, Благодатной Лилией Хо, с ее назойливым любопытством и несуразными требованиями — немедленно найти Ковчег и передать в ее, принцессы, полное распоряжение, Андрей в последнее время стал испытывать чувства отдаленно напоминающие симпатию.
Эти размышления привели Андрея к не слишком-то приятному заключению: единственный человек, который мог в данное время оказать на него ментальное воздействие, это его нынешний собеседник — Маркиз Ульянов. Исходя, хотя бы из принципа исключения.
Поскольку усилиями телохранителей Принцессы, объединившихся в ударный кулак, возглавляемый Громилой Борхом, входная дверь в аудиторию была выбита, вместе с косяком и значительным куском простенка. Так что через образовавшуюся дыру студенты буквально в считанные минуты покинули помещение, оставив Андрея и маркиза Ульянова в одиночестве сидящими на галерке.
— Ну а вы, граф, почему до сих пор не покинули мое общество? — с улыбочкой, в которой явственно прослеживались насмешливые нотки, поинтересовался собеседник у Андрея. — Неужели пытаетесь создать какой нибудь магический конструкт? Уверяю вас, совершенно напрасно. Сейчас на территории Академии ничего кроме Родовых перстней не работает. Даже артефакты не удастся активировать. Ну за исключением некоторых, из числа Древних. Как только объявляется тревога по Красному коду, первым делом всю территорию накрывает ментальное поле, препятствующее магической деятельности. И тоже работа Амулета Древних. Идет в паре с Артефактом, генерирующим Стазиз. Чисто профилактическое мероприятие. В противном случае маги в панике здесь такого бы натворили — мама-не горюй. Правда это ментальное поле носит весьма специфичный характер. Маги просто тупеют и не могут вспомнить как создавать простейшие заклинания. Да и ведут себя как полные недоумки, у которых интеллект снижается до уровня обезьяны. А вот вы, граф молодец. Сразу видно, что ментальную защиту вам ставил профессионал. Либо вы и сами от природы уникум. Громко не кричите. Головой об стол не бьетесь. И вообще в состоянии поддерживать вполне себе здравомыслящий разговор. Хотя, думаю, и вас не миновала чаша сия, пусть и в меньшей степени. Никаких дурацких мыслей в голове не появилось?
Этим своим спичем собеседник развеял подозрения Андрея о том, что маркиз Ульянов оказывал на него ментальное воздействие. Впрочем не до конца. С одной стороны появилась сравнительно достоверная версия о причине возникновения дурацкой идеи с контрабандой. Опять же во многом прояснилось странное поведение однокурсников, ломанувшихся к двери как лосось на нерест и напрочь забывших о том, что они какие-никакие, но маги.
Вот только вместо одного смутного подозрения, о том, что с его собеседником и по совместительстве сотрудником совершенно секретной службы, что-то не так, возникло другое, гораздо более обоснованное. Дело в том, что слова «Мама не горюй» никак не мог сказать коренной житель Империи. Ну не говорят тут так. Такое мог сказать только человек, знакомый с прежним миром кризис менеджера. Стало быть возможны всего только два варианта. Во всяком случае Андрею в голову пришли только эти два. Либо маркиз Ульянов и вовсе не отсюда, будучи на самом деле таким же попаданцем, как и сам Андрей Свен, странным образом воплотившийся в теле Андрея Наумова. Либо в процессе дознания в Тайной Канцелярии, которое с точки зрения самого Белова прошло совершенно «никак», его банально, но совершенно незаметно для реципиента, ментально выпотрошили, после чего определенная информация была передана в соответствующие инстанции. И его инкогнито в качестве попаданца на самом деле гроша ломанного не стоит.