Весь этот сложный архитектурный ансамбль органично вписывался в просторную парковую зону. Корпуса и другие объекты были соединены между собой сетью пешеходных дорожек, ухоженных тропинок, извилистых аллей, проездов и даже дорог, по размаху почти дотягивавшихся до настоящих шоссе. Всё это создавалось вовсе не ради показного величия — каждое здание, каждый участок территории имели строго определённую функцию и были призваны обслуживать потребности десятков тысяч граждан Империи, вовлечённых в сложный и многогранный процесс воспитания будущего поколения Магов.
Андрей без лишних колебаний включал в эту категорию не только самих студентов — тех, кому суждено однажды стать Магами, — но и их наставников, кураторов, преподавателей, а также всех, кто обеспечивал работу Академии за кулисами — от архивариусов до поваров и прачек. Ведь, по его убеждению, вклад в общее дело определялся не званием или магическим рангом, а реальной пользой. И порой та самая незаметная фигура коменданта общежития, контролирующего порядок и дисциплину, оказывалась куда важнее в деле становления первокурсников, чем заштатный Бакалавр, читающий курс элементарной медитации. Особенно в те моменты, когда из неуверенных Адептов начинали формироваться настоящие Ученики — те, для кого умение сохранять хладнокровие и концентрацию в критической ситуации было уже не просто навыком, а основой дальнейшего пути.
Всем этим дурацким и совершенно несвоевременным размышлениям о масштабах территории, занимаемой Имперской Академией Магии, Андрей предавался на бегу, изо всех сил стараясь как можно скорее добраться до того места, где, по полученной информации, десятки агентов Тайной канцелярии пытались арестовать его подопечную — младшую баронессу Свен.
Казалось бы, в такой ситуации, когда воздух с хрипом вырывался из лёгких, грудь сдавливало от нехватки кислорода, а тело с отчаянной настойчивостью требовало немедленной передышки — желательно с последующим отдыхом в сауне и расслабляющим массажем, — уж точно было не до архитектурных изысков. И, строго говоря, вопросы архитектуры Андрея сейчас действительно волновали в последнюю очередь. Гораздо сильнее его впечатлил другой, куда более тревожный факт: за всё время их стремительного марш-броска через половину Академического городка им не встретилась ни одна живая душа.
Ни студентов, ни преподавателей, ни даже кого-нибудь из многочисленного обслуживающего персонала — никого.
Возникал вполне резонный вопрос: куда, ко всем демонам Пустоты, подевались десятки тысяч обитателей этого шумного и обычно бурлящего жизнью места? С момента объявления Тревоги по Красному Коду прошло от силы полчаса. Эвакуация за такое время казалась невозможной даже при идеальной организации и вмешательстве магии.
Это было… странно. И именно эта странность, словно заноза, начинала свербеть в затылке, вызывая нарастающее беспокойство.
Но если пустынные улицы и молчаливые здания выводили Андрея из себя, то вторым — а возможно, и более раздражающим — фактором стал его спутник: маркиз Ульянов.
Тот бежал рядом так, словно не участвовал в срочной миссии, а прогуливался по аллее курортного парка ранним летним утром. Лёгкой, неспешной трусцой, с видом праздного наблюдателя, он умудрялся при этом вести светскую беседу — неторопливо, с расстановкой, как будто сейчас не тревога, а пикник. По-видимому, речь шла о погоде. Кажется, маркиз упомянул, что по всей Империи на этой неделе установилась тёплая и солнечная погода, а вот на следующей, если верить прогнозам, в районе Дальнего Востока возможны дожди.
Андрей, чьё состояние всё больше походило на взвинченное отчаяние, разумеется, не слушал ни слова. Его бешено стучащее сердце и налитые свинцом ноги с трудом справлялись с задачей добежать до цели, и болтовня напарника казалась издевательством — особенно на фоне всё более тревожной пустоты вокруг.
Наконец, когда до алхимического корпуса оставалось не больше четверти километра, Андрей резко остановился, тяжело дыша, и, сжав кулаки, вперил взгляд в своего невозмутимого спутника.
— Где все? — выдохнул он, скорее рыча, чем говоря. — И что всё это значит⁈
Вот только на маркиза ни угрожающий вид Андрея, ни его гневный рык особого впечатления не произвели. Он остановился, неспешно окинул спутника насмешливым взглядом с головы до ног, примирительно развёл руками и с лёгкой ухмылкой заметил: