Королева Изабелла
Переполняет сердце радость,
Душа восторженно ликует,
Об этой новости узнав.
А что же Генрих,
Что собирается он делать?
Герцог Бургундский
Мы встретились в Кале,
Где тайно провели переговоры.
Я помощь предложил ему,
И с радостью её он принял.
Взамен от Генриха я попросил,
Чтобы на дочери женился вашей.
Наш друг согласье дал,
А после он заверил,
Что войско новое собрал.
Появится во Франции он скоро,
Конец всех арманьяков близок.
Королева Изабелла
Я счастлива это услышать,
Твои слова, как мёд.
Скажу я дочери своей —
Женой ей стать придётся
Всесильного английского монарха.
Моя любимейшая дочь Екатерина
Достойна лучшего из королей,
А есть ли кто в Европе
Сумевший Генриха затмить?
Такого нет, поэтому благословляю
Их брак так нужный нам.
Герцог Бургундский
Но есть препятствие одно.
Ваш третий сын — дофин.
Вокруг него сплотились арманьяки.
Королева Изабелла
Нерешительный и вялый Карл,
Он собственного мненья не имеет
И делает лишь то,
Что наш противник пожелает.
Стране глупец не нужен —
Устала от правленья идиотов! Тебя,
Бургундский герцог, заверяю:
Отправится он к братьям
И в адском пламени сгорит.
Герцог Бургундский
Уверен, что настало время
Поднять мятеж в Париже,
Чтобы расправиться с Бертраном,
Французского монарха захватить
И своей власти подчинить.
Королева Изабелла
Отправлюсь я с тобою,
Дабы взглянуть в глаза врагам
Пред их последним вздохом.
Когда мы с войском подойдём,
Мой верный подданный Леклерк
Толпу к восстанью призовёт,
Чтоб без препятствий мы вошли
В охваченный пожаром город.
Уходят.
Сцена IV
Париж. Городская площадь. Ночь.
На сцене толпа парижан, держащих в руках факелы, и Леклерк.
Леклерк
Друзья мои, о, парижане,
Я к вам взываю с болью,
Ибо страдает моё сердце.
Лишь со слезами на глазах
Смотрю на наше королевство.
Только одно скажите мне:
При арманьяках хорошо живётся?
Вы счастливы, вы сыты,
Гордитесь ли своей страной?
Толпа
Давно нет радости средь нас,
Одна печаль на сердце.
От арманьяков нам досталась
Безмерно тяжкая, лихая доля.
Леклерк
Я говорю вам без лукавства,
Зависть и лесть повсюду воцарились,
Доблесть и честь ушли в небытие.
Низкие люди крайне богаты,
Добрый беднеет день ото дня.
Кто должен говорить — молчит,
Кто должен править — не у дел.
Глупцы, любовницы и воры —
Вот кто сегодня правит!
Добру позор, зато пороку слава!
Толпа
Мы в бедности погрязли,
Нас душат бременем налогов.
Власть щедро обещания даёт,
Но скудно выполняет их.
Леклерк
Но в чём мы провинились?
Ужели мы крах потерпели
От англичан при Азенкуре?
Толпа
Мы арманьякам помощь предлагали,
На битву нас они не взяли,
Сказав, что мы им не нужны,
Что рыцарям достойным не пристало
Сражаться рядом с чернью.
Леклерк
Вы долго будете терпеть,
Что за людей вас не считают?
Безвольно трепетать пред теми,
Кто ненавидит, презирает вас?!
Толпа
Жгут наши дома их воины,
Насилуют и избивают женщин,
Всех убивают без пощады,
Кто с их режимом не согласен.
Скажешь не то — в тюрьму,
Скажешь «против» — в могилу.
Леклерк
А что же мы? Смиримся?!
Не отомстим за братьев,
За жён, детей и стариков?
Когда мы цепи разобьём,
Держащие под гнётом нас
Тиранов злобных, адских фурий,
Безмерно расхищающих казну?!
Шуты повылезли в вельможи,
Страну в руины превращая
Из жажды золота и власти,
Вместо того чтобы направить
Все силы против англичан,
Которые совсем уж близко!
Попутный ветер дует в паруса
Бесчисленным судам английским,
Но арманьяки не способны