— Мы разговариваем, — сквозь зубы процедил отец.
— Это я вижу, — невольно в голосе прорезался сарказм.
Мать бросила на меня косой взгляд, но ничего не сказала, лишь немного повела рукой, подпитывая силой свое заклинание.
— Могу ли я вас попросить успокоится? — продолжил я.
— Сынок, не мешай. Пожалуйста.
— Знаешь, отец, что не могу этого сделать.
Вихрь увеличился в размерах и теперь доходил отцу до груди, и, кажется, продолжал расти.
— Возьмите себя в руки, — жестко сказал я.
— Мы разговариваем! — отрывисто рявкнул Николай Александрович, не повернув головы.
Вокруг Марии Федоровны задрожали капли воды. Еще немного и она сорвется и атакует отца! Меня накрыло приступом паники. Я быстро огляделся, уперся взглядом в полупрозрачный поток эфира и щедро зачерпнул из него.
— Возьмите! Себя! В руки! — повторил я, плеснув в родителей своей ментальной магией.
Водяной смерч скачком вырос. Я отчетливо видел каждый его завиток. Внутри меня все заледенело. Еще секунда и он достигнет потолка!
И тут все кончилось. Руки родителей безвольно опали, а вместе и с ними и вихрь. На меня плеснуло волной, но Василий успел сформировать щит и мне намочило только ноги.
— Спасибо, — шепнул я ему и снова глянул на родителей.
Они застыли, глядя куда-то мимо друг друга. Я обошел их по кругу, помахал рукой возле лиц. Матушка дернулась, отпрянула и удивленно на меня посмотрела. И вслед за ней очнулся от заклинания отец.
— Сын? Что ты здесь делаешь?
— Дом спасаю, — съязвил я. — А то уже две комнаты под капитальный ремонт.
Родители начали оглядываться, а потом посмотрели друг на друга долгим взглядом, беззвучно переговариваясь. Такое возможно только, если двое очень давно вместе, и слова для беседы им не нужны. Через мгновение хмурое лицо отца разгладилось, а матушка слегка покраснела. Кажется, все в порядке.
— Может, поговорим в столовой? — предложил я.
— Саша, мне кажется, он стал слишком взрослым, — тихо сказала матушка, протянув отцу руку. — Особенно с этой прической.
Он кивнул и с невероятной нежностью обхватил ее пальчики и сжал в своей огромной ладони. Мария Федоровна шутливо стукнула его кулачком в плечо и улыбнулась. Будто и никакого вихря и не было.
— Действительно. Давайте пройдем в столовую.
В коридоре нас ждал тренер, вытянувшись по струнке. Увидев, что мы все целы и не расплескиваем силу, он чуть расслабился.
— Добрый день, — сказал он поклонившись. — Меня зовут Василий Смирнов, я тренер вашего сына.
— Тренер? — приподнял бровь отец. — И как успехи Алексея?
— Весьма впечатляющие.
Он аккуратно улыбнулся и украдкой заглянул в комнату. Глаза его стали серьезными, но он ничего не сказал.
— Рад.
Николай Александрович пропустил матушку вперед, не отпуская ее руку. Я двинулся следом, Василий — за мной.
— Ваше сиятельство, я взял на себя смелость попросить накрыть на стол, — тихо сказал он, наклонившись к самому уху.
Я благодарно кивнул ему. Под ногами хлюпало — коридор был частично затоплен. Везде лежали разноцветные тряпки, старые полотенца, несколько ведер. И никого из прислуги. Мария Федоровна озадаченно глянула на мокрый ковер и мягко повела рукой. Вода, повинуясь ее заклинанию, тотчас поднялась над полом множеством каплей. Они начали двигаться к матушке, превращаясь в неровный овал, который висел перед ней в воздухе. Дойдя до ближайшего окна, Мария Федоровна кивнул отцу — от его открыл — и вся жидкость выплеснулась на улицу, обдав свежестью клумбы с георгинами.
Когда мы вошли в столовую, нас уже ждала там большая тарелка с пирожками и несколько пиал с вареньем. Анна стояла в стороне, внимательно осматривая меня и родителей. Я качнул головой — медицинская помощь не требовалась. Она в ответ кивнула и побежала за чайником.
Мы расселись, а Василий снова встал за моей спиной. Отец окинул его взглядом, одобрительно посмотрел на меня. Значит, решение приблизить Василия было очень удачным.
— Алексей, расскажи о ваших тренировках. Дома-то ты совсем не уделял внимание спорту, — начал отец.
— И это было серьезной ошибкой. В первые дни Василий гонял меня по всему залу! — я улыбнулся. — Долго не могли сработаться, но потом как-то вдруг получилось. Да, тренер?
Василий кивнул и негромко произнес:
— Ваш сын поставил мне знатный фингал, и сразу дело сдвинулось с мертвой точки.
Отец рассмеялся.
— А что же до остального? Что с Вяткиным?
Лизонька, которая в этот момент ставила пузатый чайник на стол, вздрогнула. Тонкий фарфор обиженно звякнул об стол. Отец бросил на девушку долгий взгляд, а потом посмотрел на меня.