Глава 26
О ТОМ, КАК ГОСПОДИН ДЕ СЕН-ЛЮК ПОКАЗАЛ ГОСПОДИНУ ДЕ МОНСОРО УДАР, КОТОРОМУ ЕГО НАУЧИЛ КОРОЛЬ
Граф де Монсоро ждал Сен-Люка со шпагой в руках, выстукивая ногой яростный вызов. - Ты готов? - спросил граф. - Кстати, - сказал Сен-Люк, - вы выбрали себе совсем недурное место: спиной к солнцу. Пожалуйста, пожалуйста, не стесняйтесь. Монсоро повернулся на четверть оборота. - Отлично, - сказал Сен-Люк, - так мне будет хорошо видно, что я делаю. - Не щади меня, - сказал Монсоро, - я буду драться насмерть. - Вот как? - сказал Сен-Люк. - Стало быть, вы обязательно хотите меня убить? - Хочу ли я? О! Да.., я хочу! - Человек предполагает, а бог располагает, - заметил Сен-Люк, в свою очередь обнажая шпагу. - Ты говоришь... - Я говорю... Поглядите повнимательней на эти сот маки и одуванчики. - Ну? - Ну так вот, я говорю, что уложу вас прямо на них. И, продолжая смеяться, Сен-Люк встал в позицию. Монсоро неистово бросился на него и с невероятным проворством нанес Сен-Люку два или три удара, которые тот отбил с не меньшей ловкостью. - Клянусь ботом, господин де Монсоро, - сказал Сен-Люк, продолжая фехтовать с противником, - вы недурно владеете шпагой, и всякий другой, кроме меня или Бюсси, был бы убит на месте вашим последним отводом, Монсоро понял, с каким человеком он имеет дело, и побледнел. - Вы, должно быть, удивлены, - прибавил Сен-Люк, - что я так сносно управляюсь со шпагой. Дело в том, что король - он, как вам известно, очень меня любит - взял на себя труд давать мне уроки и, среди прочего, научил меня удару, который я вам сейчас покажу. Я говорю все это затем, чтобы вы имели удовольствие, если вдруг я убью вас этим ударом, знать, что вас убили ударом, преподанным королем. Вам это будет весьма лестно. - Вы ужасно остроумны, сударь, - сказал выведенный из себя Монсоро, делая выпад правой ногой, чтобы нанести прямой удар, способный проткнуть насквозь стену. - Проклятие! Стараюсь, как могу, - скромно ответил Сен-Люк, отскакивая в сторону. Этим движением он вынудил своего противника сделать полувольт и повернуться лицом прямо к солнцу. - Ага! - сказал Сен-Люк. - Вот вы уже и там, где мне хотелось вас видеть, прежде чем я увижу вас там, куда хочу вас уложить. Недурно я выполнил этот прием, верно? Право же, я доволен, очень доволен! Только что вы имели всего пятьдесят шансов из ста быть убитым, а сейчас у вас их девяносто девять. И со стремительной силой и ожесточением, которых не знал за ним Монсоро и которых никто не заподозрил бы в этом изнеженном молодом человеке, Сен-Люк нанес главному ловчему, не останавливаясь, один за другим пять ударов. Монсоро, ошеломленный этим ураганом из свиста и молний, отбил их. Шестой удар был ударом прим; он состоял из двойной финты, парады и рипоста. Первую половину этого удара графу помешало увидеть солнце, а вторую он не смог увидеть потому, что шпага Сен-Люка вошла в его грудь по самую рукоятку. Какое-то мгновение Монсоро еще продолжал стоять, словно подрубленный дуб, ждущий лишь легкого дуновения, чтобы понять, в какую сторону ему падать. - Вот и все, - сказал Сен-Люк. - Теперь у вас все сто шансов. И вот что, заметьте, сударь: вы упадете как раз на те маки и одуванчики, которые я имел честь вам показать. Силы оставили графа. Его пальцы разжались, глаза затуманились. Он подогнул колени и рухнул на маки, смешав с их пурпуром багрянец своей крови. Сен-Люк спокойно вытер шпагу и стоял, наблюдая за сменой оттенков, которая постепенно превращает лицо агонизирующего человека в маску трупа. - А! Вы убили меня, сударь, - сказал Монсоро. - Я старался убить вас, - ответил Сен-Люк, - но теперь, когда вы лежите тут и вот-вот испустите дух, черт меня побери, если мне не досадно, что я сделал это. Теперь я испытываю к вам глубокое уважение, сударь. Вы ужасно ревнивы, оно верно, но вы храбрый человек. И, весьма довольный своей надгробной речью, Сен-Люк опустился на колено возле Монсоро и сказал ему: - Нет ли у вас какого-нибудь последнего желания, сударь? Слово дворянина - оно будет исполнено. Обычно, по себе знаю, когда ты ранен, испытываешь жажду. Может быть, вы хотите пить? Я пойду за водой. Монсоро не отвечал. Он повернулся лицом к земле и, хватая зубами траву, бился в луже собственной крови. - Бедняга! - сказал Сен-Люк, вставая. - О! Дружба, дружба, ты очень требовательное божество. Монсоро с трудом приоткрыл один глаз, попытался приподнять голову и с леденящим душу стоном вновь уронил ее на землю. - Ну что ж, он мертв, - произнес Сен-Люк. - Забудем о нем... Легко сказать: забудем... Как ни говори, а я убил человека. Не скажешь, что я даром терял время в Анжу. И он тут же перелез через стену и парком вернулся в замок. Первым человеком, которого он увидел там, была Диана. Она беседовала с подругой. "Как к лицу ей будет траур", - подумал Сен-Люк. Потом, подойдя к очаровательной группе, составленной двумя молодыми женщинами, он сказал: - Простите, любезная дама, но мне совершенно необходимо сказать пару слов госпоже де Сен-Люк. - Пожалуйста, дорогой гость, пожалуйста, - ответила госпожа де Монсоро. - Я пойду к отцу в библиотеку. Когда ты поговоришь с господином де Сен-Люком, - добавила она, обращаясь к подруге, - приходи, я буду там. - Да, обязательно, - сказала Жанна. И Диана с улыбкой удалилась, помахав ей рукой. Супруги остались одни. - В чем дело? - спросила Жанна с самым веселым выражением на лице. У вас мрачный вид, дорогой супруг! - Еще бы! - ответил Сен-Люк. - А что произошло? - Э! Боже мой! Несчастный случай. - С вами? - испугалась Жанна. - Не совсем со мной, но с человеком, который находился возле меня. - С кем же? - С тем, с кем я прогуливался. - С господином де Монсоро? - Увы, да! Бедный, дорогой граф! - Так что же с ним случилось? - Я полагаю, что он умер. - Умер? - воскликнула Жанна с вполне понятным волнением. - Умер! - Вот именно. - Да ведь он только что был здесь, говорил, смотрел!.. - Э! В этом как раз и причина его смерти: он слишком много смотрел и в особенности слишком много говорил. - Сен-Люк, друг мой, - сказала молодая женщина, схватив мужа за руки. - Что? - Вы от меня ничего не скрываете? - Я? Ничего решительно, клянусь вам. Не скрываю даже места, где он умер. - А где он умер? - Там, за стеной, на той самой полянке, где наш друг Бюсси имел обыкновение привязывать своего коня. - Это вы его убили, Сен-Люк? - Проклятие! А кто же еще? Нас было только двое, я возвращаюсь живой и говорю вам, что он мертв: нетрудно отгадать, кто из нас двоих кого убил. - Несчастный вы человек! - Ах, дорогая моя! - сказал Сен-Люк. - Он меня на это вызвал: оскорбил меня, первый обнажил шпагу. - Это ужасно! Это ужасно! Бедный граф! - Вот, вот, - сказал Сен-Люк, - я так и знал. Увидите, через неделю его будут называть: "Святой Монсоро". - Но вам нельзя оставаться здесь! - вскричала Жанна. - Вы не можете больше жить под крышей дома того человека, которого вы убили. - Это самое я только что и сказал себе в потому поспешил к вам, моя дорогая, просить вас подготовиться к отъезду. - Но вас-то он, по крайней мере, не ранил? - Наконец-то! Вот вопрос, который, хотя в задан с некоторым запозданием, все же примиряет меня с вами! Нет, я совершенно невредим. - Стало быть, мы уезжаем? - И чем скорее, тем лучше, так как вы понимаете: с минуты на минуту несчастье может открыться. - Какое несчастье? - вскрикнула госпожа де Сен-Люк, возвращаясь вспять в своих мыслях, как иной раз возвращаются назад по своим шагам. - Ах! - вздохнул Сен-Люк. - Но я подумала, - сказала Жанна, - ведь теперь госпожа де Монсоро вдова. - То же самое говорил себе я. - После того как убили его? - Нет, до того. - Что ж, пока я пойду предупредить ее... - Щадите ее чувства, дорогой друг! - Бессовестный! Пока я пойду предупредить се, оседлайте коней: сами оседлайте, как для прогулка. - Замечательная мысль! Хорошо, если у вас их будет побольше, дорогая моя, потому что, должен вам признаться, у меня уже голова идет кругом. - Но куда мы поедем? - В Париж. - В Париж! А король? - Король, наверное, уже все забыл. Произошло столько событий с тех пор, как мы с ним виделись, и, кроме того, если будет война, что вероятно, мое место возле него. - Хорошо. Значит, мы едем в Париж? - Да. Но сначала мне нужны перо и чернила. - Кому вы собираетесь писать? - Бюсси. Вы понимаете, что я не могу покинуть Анжу, не сказав ему, почему я уезжаю. - Это верно. Все, что нужно для письма, вы найдете в моей комнате. Сен-Люк тотчас же туда поднялся и рукой, которая, какой бы твердой она у него ни была, все же слегка дрожала, торопливо набросал следующие строки: