Я согласно помотала головой, боясь посмотреть на мужа. Такие новости услышать не каждому под силу, но он выглядел равнодушно, только на дне глаз плескалось что-то неопределимое, заставляющее сживаться моё сердце.
- Идея была моя, - припечатал дед. – Отец твой был далеко не дурак и выгоду такого предложения осознал быстро. Так у меня появилась «жена». А потом и «дочь»!
- То есть, я женился на собственной сестре по отцу? – на Генриха было страшно смотреть.
- Боюсь, что теоретически, да. Генерал не собирался выпускать денежный поток из рук. Он понимал, что ты денег считать не станешь. Да и твоей глупенькой женой он всегда манипулировал, как мог, убеждая в том, что она обязана запрыгнуть в твою постель. Правда, Герман, давно что-то подозревавший, как мог, уберегал Дитриха от деда, от его влияния на малыша.
- Я уж к своему воспитаннику и так, и этак, всё без толку, - без малейшего сожаления откликнулся старик и закряхтел: - Вы уж окажите такую милость, помогите спустить мою коляску с крыльца.
Я же, бросив взгляд на совершенно подавленного мужа, резко подошла и перевернула инвалидную коляску набок, заставив деда с руганью выкарабкиваться из-под неё и самостоятельно вставать на ноги.
- Ну вот, и болезнь отступила, - констатировала я, глядя, как старик бодро похромал вниз, не забывая осыпать нас проклятиями.
Но, Генрих слабо реагировал на происходящее, не даром я долго сомневалась, говорить ли о том, что у генерала никогда не было детей.
- Поверить не могу, что Дитрих – он мне, кто получается?
- Сын, - с нажимом ответила я. – У твоего отца был только один ребёнок, это ты.
- Но, а как же тогда его любовница и Матильда?
- Не думаю, что жена генерала родила дочь от твоего отца, - призналась я. – Слишком уж довольной была графиня Хельга, когда смеялась над ним.
- Хорошо, - через силу признал Генрих и отчаянно мотнул головой. – Тогда откуда ты узнала, что генерал не инвалид?
- Его работники, когда говорили, что хозяин редко их навещает, ничего не упоминали про инвалидную коляску, милый.
Наш разговор прервал осторожный стук в дверь и в небольшой щёлке возникла голова лакея.
- Прошу прощения, господин генерал только что покинул усадьбу и велел вам долго жить в любви и согласии, - после чего тут же испарился после взмаха руки Генриха.
- Он наверняка направился в свой дом! – забеспокоилась я. – Почему ты его не остановил?
- Ах, это… - мой супруг подтянул меня к себе поближе, усадил на колени, уткнувшись сзади мне в шею и продолжил: - Я оповестил общество сирых и убогих, что в Нойдорфе им принадлежит один славный дом. Думаю, что он придётся им по вкусу!
Эпилог
- Тётя Труди, ты только посмотри на это! Я уже сам могу держаться в седле! А можно малыш Фридрих тоже покатается? – радостно завопил мой старший племянник, чем заставил мою сестру Лионеллу вскочить из кресла, дабы бежать на манеж с громкими криками: «Смотрите за моей кровиночкой, как бы чего не случилось!».
- Конечно, можно, дорогой! – крикнула я. – Только уговаривать моего сына будешь сам!
Я не сомневалась в том, что трёхлетний Фридрих предпочтёт общество собственной няни прогулке на пони, а потому даже не сдвинулась с места, предпочтя прятаться от летнего зноя в тени персиковых деревьев.
- Герман, - я всё же позвала мужчину, стоящего неподалёку, решив, так сказать, проявить материнскую (и тётскую заодно) заботу, - всё ли в порядке с детьми?
- Даже не сомневайтесь, госпожа графиня, - поклонился тот. – Вы же знаете, что Зевс у нас очень воспитанный пони и никогда не скинет ребёнка.
- Знаю, - вздохнула я и тяжело поднялась из кресла, переваливаясь, как утка (восьмой месяц беременности давал о себе знать). – И вообще, прекращая меня называть графиней! Ты же знаешь, как мы с мужем к тебе относимся!
- Да знаю я, - поморщился тот. – Но, при посторонних-то?
- А кто тут посторонний? – делано удивилась я, покосившись на младшую сестру Лидию, которая делала вид, что страшно занята своей кружкой с холодным чаем и совершенно, но вот просто ни капельки, стоящим рядом со мной Германом.
- Кстати, почему бы вам не прогуляться по парку? На озере нынче очень красивые кувшинки. Или лягушки. Без сомнения, тоже красивые (это правда, уже восемь лет, как в нём снова появилась живность), – поинтересовалась я, заставив обычно невозмутимого мужчину страшно покраснеть и подать трясущуюся руку Лидди, которая украдкой показала мне кулак.
А я недоумённо приподняла бровь, мол, с чего бы это? Я тут абсолютно не при чём… кажется, новая свадьба у нас не за горами. Признаться, я была удивлена, когда наша ветреная кокетка заявила, что тоже хочет выйти замуж по большой любви, как мы с Нелли, а потому будет ждать своего часа. Надо бы аккуратно узнать у Нелли, в каком состоянии наше счастливое свадебное платье. Во всяком случае, мне оно принесло любовь и счастье, которые мы с Генрихом сохранили все эти годы.