Карета подъехала к белоснежному крыльцу, высокому, широкому и украшенному мраморным портиком и каменными статуями каких-то страшил с обезьяними мордами с тонкими мерзкими хвостами, держащие в передних лапах огромные каменные же ключи. Гертруда, стараясь сохранить приличествующее случаю выражение лица, под руку с молодым супругом неторопливо поднялась по ступеням, входя в обширный холл. Там уже выстроилась вся прислуга, переглядываясь и тихонько шушукаясь между собой. Не то, чтобы событие было чем-то из ряда вон, но всё же, прибыла новая жена хозяина, так что некоторое любопытство было вполне объяснимо.
Граф сухо представил жену, графиню Гертруду Штольке-Гембах, затем начал представлять уж ей своих работников. Надо отметить, что, к некоторому удивлению самой Труди, каждого сотрудника он знал в лицо и о каждом мог сказать несколько добрых слов. И это Гертруде очень понравилось, хоть она и постаралась и не акцентировать внимание на этом удивительном и странном моменте в той понятной и простой характеристике супруга, которую она уже успела ему дать.
Запомнила она, правда, всего двоих - управляющего, средних лет сухощавого мужчину, и экономку, так же средних лет даму с поджатыми губами. Закончив представление, Генрих сказал, что фрау Эльза (экономка, то бишь) отведет Труди в ее покои и представит ей ее горничную. А уж потом госпожу графиню проводят в столовую на семейный ужин.
ГЕРТРУДА
И мы с экономкой поплелись вперёд, через какие-то коридоры, переходы и анфилады комнат. Ну, как поплелись – я шла, нога за ногу, пытаясь осмыслить, куда меня мог устроить на постой милый граф, тётка же впереди меня передвигалась довольно бодро и уже давно ушагала бы вперёд, если бы не необходимость довести меня до моей комнаты.
Я совершенно запуталась в этих переходах, подъемах и спусках, мне иногда казалось, что здесь мы уже проходили, но фрау Эльза делала вид, что это не так, и невозмутимо шла вперёд, так что я была вынуждена плестись следом. Голова кружилась все сильнее и в носу свербело, невыносимо хотелось чихнуть. И вот, когда я была готова сползти по стеночке и поинтересоваться, можно ли мне здесь прилечь, экономка торжественно объявила, что мы пришли, и сделала приглашающий жест рукой. Мои апартаменты были сравнительно невелики и состояли из трёх комнат - гостиной, небольшой светлой комнаты всё в тех же бежево-сливочных оттенках. Длинные молочного цвета шторы мягкими складками красиво драпировали высокие окна в пол, на полу были бесценные московские ковры с орнаментом из геометрических фигур разного оттенка коричневого – от нежного, чуть розоватого бежа, до насыщенного оттенка горького шоколада. Низкий столик с малахитовой столешницей (в уголке которой стояло скромное клеймо, изображающее волка перед раскидистым деревом, заставившее меня поражённо вскинуть брови – даже в нашей глуши слыхали о заморских редкостях семьи Валер), мягкие пуфики и изящные креслица с витыми ножками делали эту комнату похожей на ванильный зефир.
Рабочий кабинет, совмещённый с небольшой библиотекой, больше похожий на место обитания очаровательной маленькой девочки, собственная спальня с роскошной кроватью посередине, в уже привычных мне светлых оттенках, обширная гардеробная, куда я заглянула мельком, и общая с мужем ванная, оснащённая вентилями из латуни и огромной ванной, ничуть не напоминающей жалкую лохань у нас дома. Хм… почувствовала определённую неловкость, когда поняла, что вон та дверь с боку – стало быть, ведёт в комнаты моего любезного супруга. Одно лишь радует – то, что туалет и умывальник всё же у нас раздельные.
Однако же, обещанная мужем горничная нас с экономкой, фрау Эльзой, не встретила, не было ее в покоях. Все было чисто, очень красиво, тихо и почему-то холодно. Фрау Эльза подумала, посмотрела по углам, будто моя горничная могла выскочить из какого-то закутка с радостными криками: «А вот и я!». После чего вздохнула, поджала губы в ещё более тонкую нитку, чем была до этого, и сказала, что сейчас найдет горничную и пришлет ее ко мне, чтобы я могла переодеться к ужину. Мой багаж уже был кем-то заботливо принесён и теперь сиротливо стоял у стенки гостиной и частично выглядывали углы сундуков из гардеробной. Экономка ушла, но меня сейчас больше привлекала пышная постель. Уговаривая себя, что полежу только минуточку, подошла к кровати. Голова закружилась так сильно, что я, не раздеваясь, рухнула в этот белоснежный сугроб. Глаза закрылись сами.