— Добро пожаловать в Кастерс-холл, ваше сиятельство, — он с поистине королевским достоинством поклонился. — Позвольте представиться — Алан Креви, старший дворецкий.
«Серьезный дядька, обстоятельный», — вяло подумала Иришка, даже не стараясь запомнить имена и должности слуг, которые торжественно перечислял Креви. Она рассеянно переводила взгляд с одного незнакомого лица на другое и чувствовала себя совершенно разбитой. Кивая и улыбаясь в ответ на почтительные реверансы и низкие поклоны тех, чьи имена и должности называл дворецкий, Аола мечтала поскорее оказаться в тишине и одиночестве.
— Ваши покои готовы, миледи. Марта проводит Вас, — последние слова заставили девушку взбодриться и обратить внимание на хорошенькую блондиночку, чуть полноватую и румяную, как сдобная булочка.
Идя следом за горничной, она отметила отменный вкус хозяина и не могла не признать, что чувствует себя удивительно уютно в Кастерс-холле, словно этот огромный дом ждал именно ее, а теперь тихо радуется, подмигивая огоньками светильников и поскрипывая филенчатыми, щедро украшенными резьбой дверями.
— Розовые комнаты, ваше сиятельство! Прошу.-
Только не розовые, терпеть не могу… — однако все слова протеста улетучились из головы, стоило только войти в комнату. Розы. Они были повсюду: живые и нарисованные, вышитые шелком и выкованные из металла, вырезанные из сердолика и нефрита. Иришка протянула слегка озябшие руки к камину, облицованному драгоценным парламским мрамором, экран, стоящий перед ним был расписан узором из чайных роз, а ручки каминного набора были выполнены в виде полу распустившихся бутонов, с удовольствием прошлась по белоснежному ковру, украшенного гирляндами роз, порадовалась, что цвета топленого молока шелковая обивка стен и мягкой мебели лишена рисунка.
— Красиво…
— Ой, как хорошо-то, что Вам нравится! Мы уж так готовились к приезду вашей светлости. Дядюшка самолично меня всему учил, чтоб Вы значится довольны были.
— Я довольна. Вот ванну приму, поужинаю и буду счастлива, — улыбнулась Аола.
— Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство, проходите в спаленку, — хлопотала расторопная Марта. — Сейчас разденемся, искупаемся и баиньки.
Усталая маркиза позволила себя раздеть и, накинув халат, прошла в ванную комнату, примыкающую к спальне. Болтовня горничной успокаивала, отгоняя неприятные мысли. Иришка погрузилась в ароматную пену, про себя удивившись, что та пахнет ванилью и миндалем, а не вездесущими розами.
— Ступай пока, да поторопись, есть хочется.
Не став разлеживаться в теплой воде, девушка быстро вымылась и уже споласкивала волосы, когда запыхавшаяся Марта принесла поднос уставленный тарелками, спрятанными под серебряными колпаками.
— Ой, да как же? Да зачем же Вы сами-то? А я-то на что? — она ловко укутала хозяйку в пушистое полотенце. — Вот халатик извольте надеть. А волосы-то у Вас, госпожа, какие, чистый шелк, — расторопная служанка успела усадить свою юную хозяйку в мягкое креслице возле туалетного столика и, схватив черепаховый гребень, стала причесывать влажные кудри. — Какая ж Вы красавица…
— Марта, не тараторь. Что там с ужином?
— А вот, откушайте, — горничная с готовностью подвинула сервировочный столик, торжественно подняла серебряные крышки клоше, и налила в бокал какой-то напиток. На одной из белоснежных тарелкок костяного фарфора были уложены тонкие до прозрачности ломтики ананаса, на другой неаппетитной лужей разлилась овсянка с черносливом, а на третьей проросшие семена, похожие на тонких белых червячков.
— Это?.. Это?.. — Иришка с трудом оторвалась от неожиданного зрелища и перервела возмущенный взгляд на служанку.
— Так ведь… На ночь наедаться… Да и велено…-
— Велено? Кем это? — сонливую расслабленность как рукой сняло.
— Госпожа Бьянка, она… — Марта нервно комкала передник и смотрела жалостно, а потом словно решившись выпалила, — гувернантка она! У хозяина нашего племянница есть, леди Миранда, брата его двоюродного дочь. Вот как осиротела бедная девочка, так и забрал ее к себе господин маркиз, не оставь его боги своей милостью. И гувернантку ей нанял, эту самую госпожу Бьянку. Вот она теперь и командует…
— А вы стало быть слушаете, — нервно побарабанила пальцами по подлокотнику новобрачная.
— Ее не послушаешь, как же… Это ж не женщина, а чисто генерал-фельдмаршал. Говорит мне: «Куда тебе, девке деревенской, да госпоже маркизе прислуживать!» Мол, я коровам хвосты крутить должна, а не на господской половине обретаться. А сейчас она худеть надумала, сама не ест и нам не дает.