— Я в порядке, но моему отцу, возможно, не очень хорошо. Пойди и позови дворецкого Эдуарда ко мне, — ответил я.
Дарья, заикаясь, спросила:
— Ренар, что сделал мой сын Радовид? — Шарлотта и Жанна тоже были заинтересованы. Они никогда не видели меня таким разъяренным.
— Он убил своего отца, моего отца Ренольда, и попытался убить меня, — ответил я, не обращая внимания на их изумленные лица. Они шли за мной в спальню Ренольда.
«Не знаю, кто такой Яков Мостовой, но его речь заставляет меня думать, что мы встречались ранее».
Я мгновение стоял перед дверью в спальню отца, затем глубоко вдохнул и медленно открыл ее. Перед нами распростёрлась лужа крови. Кровавый след на полу указывал, что тело перетащили на кровать.
Ренольд, в пижаме, лежал на кровати, держась обеими руками за свою шею.
— Он, вероятно, пытался остановить кровотечение, или это был просто инстинкт выживания, — сказал я, оглядывая тело. Рана на горле не оставляла много шансов.
Мои руки скользнули к глазам Ренольда, которые были широко раскрыты, и я закрыл их. Выражение ужаса на его лице говорило о последних мыслях. Вероятно, он не мог поверить, что его убил собственный сын.
Я стою и наблюдаю, как Дарья начинает плакать. Мое сердце сжимается, ведь её собсвтенный сын только что убил своего отца и её любимого мужа.
— Почему? Почему он сделал это? — вопрошает Дарья, ее вопрос не предназначен ни для кого, а просто мелькает в ее размышлениях.
— Я не знаю. В этом должно быть что-то связанное с тем человеком. Шарлотта, я прошу тебя расследовать про него. — Резкий сдвиг в поведении Радовида не мог произойти сам по себе. Раньше он никогда не был столь решительным и отчаянным.
— Конечно, мой господин.
Позже появляется Эдуард. Он видит скорбный взгляд на моем лице. Такое выражение он не наблюдал со времени смерти Елены — третьей жены покойного Ренольда и матери Ренара.
— Примите мои соболезнования, мой господин, — говорит Эдуард, и его глаза тоже наполняются слезами, глядя на безжизненное тело Ренольда. Я знаю он всегда верно служил моему отцу с самых юных лет.
В эту ночь ни один из нас не нашел утешения во сне. Я остался в своем кабинете, теперь принадлежащем мне. Отношение моего отца ко мне был понятно для всех: я стал наследником. Я оставил Дарье заботу о похоронах.
Когда наступает утро, Шарлотта докладывает мне результаты своего расследования. В моей голове паника и беспорядок.
— По словам Ульриха, несколько из его подчиненных заметили человека с шрамом под правым глазом на площади в момент возвращения маркиза Ренольда. Однако они не могут опознать его, и в журналах поста охраны нет записей. Я предполагаю, что он проник в ряды армии во время её прибытия сюда. Что касается его происхождения, мы всё ещё разбираемся.
Я киваю и опускаюсь на спинку стула. Мало времени, чтобы узнать что-либо значительное. Внезапно мне приходит в голову мысль:
— Ты опросила шпионов в подземелье? Они должны что-то знать о нем. Надеюсь, он не императорский шпион. Тот последний пойманный слишком туповатый.
Понимая, Шарлотта говорит:
— Я немедленно начну допрос. — Она быстро уходит из кабинета, чтобы выполнить задание.
После этого приходит дворецкий Эдуард:
— Что вы хотите, Эдуард?
— Мой господин, стражник у восточных ворот сообщил о приближении вражеской армии. Ульрих приказал закрыть ворота. Должны ли мы подготовиться к битве?
— Нет, нет необходимости. Скажите им, что я хочу встретиться с ними для переговоров, — говорю я. Честная война с ними — не вариант. Эта мысль ни разу не приходила ко мне с тех пор, как я захватил второго принца Нолана.
— Как скажете, мой господин.
— Где находятся остальные отряды? Не говорите мне, что они уже взяли город, — выразил свое беспокойство первый принц Нильс. Они оба — Нильс и граф Бычерог были сбиты с толку. Было бы позорно, если они прибудут только после завершения битвы.
— Я думаю, ваше высочество, что город пока в безопасности. По крайней мере, я не вижу признаков разрушений, и, скорее всего, город до сих пор находится в руках семьи Виноградских. Охранники, кажется, находятся в состоянии паники, — ответил Филип, командующий армией.
Причина их незнания заключалась в том, что большая часть армии герцога Барко была разгромлена. Выжившие счастливчики сбежали на юг. А так как Мезирово, где принц жил последние дни, не находился на главном торговом маршруте, то слухи доходили в последнюю очередь.
— Ваше высочество, кто-то приближается, — сказал Филип, заметив, что западные ворота были открыты. Гонец на лошади медленно подъезжал, держа в левой руке белый флаг.