Говорят, что Николай I поседел от горя, увидев мертвого Нолана. С тех пор он часто болеет, но не сдает трона и не позволяет Нильсу управлять империей. Несмотря на давление графа Бычерога, он не меняет своей позиции. По его мнению, Нолан был — его единственный наследник. Я еще больше разжигаю огонь, используя свою газету, утверждая, что император стал психически недееспособным управлять государством.
Дворяне рады этим новостям, так как это играет на их руку. Многие оказывают давление на императора, чтобы он ушел в отставку, что ухудшает его состояние. Некоторые же ничего не предпринимают, возможно, ожидая, что ситуация сама разрешится.
— Империя медленно идет к упадку. Влияние императорской семьи на дворянство постепенно иссякает, — говорю я
Жанна сейчас со мной в кабинете. Она временно исполняет обязанности моего секретаря и помогает мне управлять делами.
— Ты не хотел бы этого? — спрашивает она. Она помнит день, когда я поделился с ней своим планом раздора между графствами и территориями империи.
Эта идея для нее была слишком необычной.
— Ты действительно веришь, что это сработает?
— Так и будет. Феодальная система сама по себе является разложенной формой управления, а дворяне — эгоистичные существа. Если есть шанс получить больше, пользуясь другими, они этим воспользуются.
Ключевой элемент к этому плану — знание.
— Почему ты уверен, что они не объединятся, чтобы противостоять тебе? — спросила меня Жанна ещё раз.
— Что касается возможной атаки на нас, им не стоило бы идти на это. Предыдущая война продемонстрировала нашу военную мощь. Возможно, они будут пытаться расшифровать секрет моего оружия, но на это уйдет много времени. Кроме того, годы богатой жизни сделали их менее смелыми. Возможно, Тетеревы осмелятся напасть на меня, но, к счастью, их прекрасная дочь находится в моих руках, — с усмешкой ответил я Жанне.
Жанна повернула лицо в сторону, пытаясь скрыть свой румянец.
— Кто сказал, что я нахожусь в твоей власти? Я могу вернуться домой, когда захочу.
— Да, конечно, ты можешь, но я уверен, что ты останешься здесь, — прошептал я ей на ухо, вызвав ещё большую красноту. — Жанна, давай пойдем посмотрим на готовую правительственную площадь.
Мы с Жанной проходим по тусклому коридору, выложенному сероватым камнем, внутри особняка.
Хотя мебель и отделка каждой комнаты могут показаться роскошными для других, они все равно далеки от той роскоши, что я видел на Земле.
Может быть, мои стандарты высоки из-за того, что я видел лучшее. В будущем я намерен создать для себя действительно великолепное место.
«Когда-нибудь этот особняк будет разрушен, и на его месте воздвигнется дворец, величественный и ошеломляющий», — думаю я.
Мы выходим из особняка, который занимает всего 40 % площади Виноградского холма. Остальное — сад с разнообразными фруктами, овощами и цветами, за которыми слуги ухаживают каждый день.
Мы идем медленно, так как правительственная площадь находится внизу холма, всего в 10 минутах ходьбы.
Правительственный комплекс занимает пространство от подножия холма до берега реки Хивир. Многие жители этой зоны были переселены, и им предоставили новые бетонные дома в качестве компенсации.
— Ого! Никогда раньше не видел такой архитектуры, — говорит Жанна, восхищаясь неоклассическим стилем зданий. Для этого мира это действительно ново. Грандиозные размеры и упрощенная геометрия зданий идеально соответствуют моим пожеланиям.
На данный момент здания правительственного комплекса окрашены в белый цвет и имеют по пять этажей. Я всё ещё не решил, стоит ли менять цвет внешних стен или оставить их как есть. По моим данным, многие неоклассические здания на Земле также белые или светлые.
Здания всех министерств стоят рядом друг с другом. Перед зданиями — гладкая бетонная площадь. Есть место для расширения, если я решу создать ещё одно министерство.
Да, я назвал это не «Департаментом», как планировал изначально, а «Министерством». С учётом их обязанностей это более подходящее название. Я также изменил систему управления, созданную моим отцом. Первоначально она была слишком консервативной, чтобы не злить императорскую семью.
Теперь династия Николая I не представляет угрозу, и мне больше нет нужды обращать на них внимание. После всего произошедшего я считал бы себя безрассудным, если бы продолжал уважать их.