— Да, я слышу вас, — продолжал он. — И если вы беспокоитесь за свое богатство, вы можете забрать все свое барахло с собой. Не беспокойтесь, мы не заберем ни одной монеты.
— Кто вы такой, чтобы вмешиваться в мои дела? Вы приходите на мою территорию и требуете, чтобы я сдался? — Монферан испытывал бурю ярости, его голос гремел, как раскаты грозового неба.
— Мы — доблестные солдаты Мраморного, — гордо заявил полковник Львов. — Без сомнения, мы одна из самых могущественных сил среди государств на материке Авразии. Основываясь на данном мне приказе, если я не убеждаю вас словами, мы применим силу, чтобы доставить вас в столицу, и вам это не понравится. — Его слова прозвучали с хладнокровной решимостью, словно клинок, готовый вонзиться во вражеское сердце.
— Вы угрожаете мне⁈ Вы думаете, что я испугаюсь? — виконт Монферан был готов взорваться от гнева. Но его терпение почти иссякло, и в его глазах вспыхнула остатки непоколебимой гордости, словно последний огонь в факеле перед рассветом.
— Да, я угрожаю вам, именно так это и понимайте. И нет, я не боюсь вас. Я не знаю, откуда у вас столько уверенности, но у вас нет шансов против нас. Учитывая нашу армию в 4000 и наше превосходство над вашими 2813 солдатами, — закончил Львов, словно предостерегая Монферана от неизбежного столкновения, в котором уже не было места для компромисса.
Дыхание Монферана стало неровным и непослушным. Его сердце бьется в унисон с каждой нервной пульсацией, когда он осознает, что перед ним не просто числа, а точное и беспощадное количество его солдат. Его кожа покрывается холодным потом, и он понимает, что не смог скрыть от них свою истинную мощь. Он всегда старался маскировать количество своих солдат, держать их в тайне, даже от самого императора, стремясь запутать его, предоставляя заниженные числа и лживые данные.
В это мгновение страх распространяется по всему его внутреннему миру. Он понимает, что его особняк, его последний бастион надежды, находится под навязчивым, пристальным наблюдением вражеских шпионов.
— Но есть и ещё одно предупреждение для вас, — прозвучало внезапное заявление Львова, выбивая последний остаток надежды из Монферана. Его голос, наполненный мрачной уверенностью, гремел в тишине палатки. — Если вы рассчитывали обратиться за помощью к императору Николаю I, то забудьте об этом. Он сильно занят и ему не до вас. Кроме того, другая моя цель — помешать вам помогать ему, — Львов поднимает бровь, давая понять, что он знает каждый ход Монферана и готов действовать против него.
Виконт сжимает от ярости свой кулак, ногти впиваются в его ладони, а взгляд становится заряжен бешенством.
Он обращается к Львову:
— Скажите мне, что происходит в Нортарии!
— Король Бычерог идет войной на столицу Большероссии.
Глаза Монферана округляются от удивления и гнева:
— Что⁈ Этот проклятый предатель? И ваш король Ренар такой же негодяй и подонок!
Львов, несмотря на оскорбление в адрес своего короля, сдерживает гнев внутри себя:
— Не будем говорить о моём короле. Он, насколько мне известно, мудро управляет нашей страной, гораздо лучше, чем вы. Мне не важно, какие у вас причины быть верными императору. Но извольте, отныне считать дни. У вас есть четыре дня для сдачи. Если вы даже попытаетесь привлечь кого-либо на помощь, мы разрушим городские стены, — голос Львова снова наполняет комнату тяжёлой угрозой.
Затем он, без дальнейших обсуждений, грубо прогоняет Монферана из лагеря, не дав ему даже возможности возразить что-либо против.
После завершения сытного завтрака в лесу, Филип, вывел оставшихся солдат из под покрова высоких деревьев.
Их путь к столице, Нортарии, был полон опасности подвергнуться нападению врагов, но их скорость и решимость позволяли им сократить этот переходный период к минимуму.
Как только стражники на вратах различил знакомые контуры лиц, они тут же распахнули городские ворота.
Филип и его отважные сподвижники прошли через ворота мимо стражников. И несмотря на их удивленные взгляды они не замедлили темп.
— Что-то не в порядке. Где же император? — прошептал с сожалением один из стражников, но он быстро отбросил эту мысль, понимая, что сейчас не момент для разгадывания таинственных интриг императорского двора.
Подъехав к главным воротам дворца, на лицах воинов отразилась уважительная важность и скорбь, которую им следовало воспроизвести в этот момент.
Их возвращение заметили слуги, которые копошились в дворцовом саду. Один из них тут же бросился оповестить дворецкого. Быстро организовавшись, слуги выстроились на дворцовой площади, готовые встретить своего старого императора.