– Ну что ты молчишь? – спросила Фенни.
– Давай поговорим об этом позже, – холодно ответил Алеан, отвернувшись к окну. – Т'Арк, прикажи ехать быстрее.
Зерт «золотых псов» услышал приказ и поторопил возницу. Раторк, явно ускорившись, быстро проехал через площадь Правосудия и оказался возле «Высокой трибуны» – места, откуда вершил свой суд гарл. Алеан вышел первым. Он подал руку матери, помогая выйти. После чего они вместе проследовали через строй «золотых псов» по ступеням к своим местам на «Высокой трибуне».
Толпа ликовала, видя гарла и его мать. Фенни же становилось все тревожнее и тревожнее на душе.
Место Фенедроппы располагалось правее и чуть позади ее сына. Помимо них на помосте никого не было. Находиться тут во время суда было правом семьи гарла.
«Высокая трибуна» располагалась в южном конце площади Правосудия. Она примыкала к стене тюрьмы, которая опоясывала помост каменным поясом, имевшим форму полумесяца. Таким образом обеспечивалась безопасность как от ветра, так и от возможного покушения. От палящего Ченезара «Высокую трибуну» скрывал навес, покрытый красной черепицей.
Фенедроппа окинула взглядом площадь. На ней было не протолкнуться. У помоста стояли ряды «золотых псов». Они отгораживали своими телами «Высокую трибуну» от остальной площади. Проезд к трибуне был оцеплен стражей гарлиона. У домов находились кануты с отрядами рабов. Они стояли спинами к площади и следили за домами. На крышах домов несли охрану лучники. Но ни луки, ни мечи, ни щиты не унимали тревогу Фенни.
«Перестань, – убеждала она себя, – чего ты боишься? Не будь дурой, тут целая армия, готовая грудью закрыть тебя и твоего сына. Ты защищена, и Алеану ничего не грозит».
Загремел горн, возвещая о начале казни. Протяжные звуки горна призывали к тишине. Народ затих, ожидая появления терниола – руководящего казнью человека. Он не заставил себя ждать.
В начале площади появилась золоченая колесница, запряженная белым жеребцом. Ею управлял терниол, им был Фелил О'Луг, один из советников великого гарла. По иронии судьбы он отвечал за увеселения в стране, а сейчас выступал совсем в иной роли. Хотя, с другой стороны, происходящее было своего рода спектаклем, который развлекал жителей столицы.
Колесница терниола пересекла площадь и остановилась возле «Высокой трибуны». Фелил О'Луг отдал поводья подбежавшим рабам, которые направляли все конные упряжи правее от помоста, на оцепленную площадку. Фелил поклонился великому гарлу, а потом, выпрямившись, поднялся на восемь ступеней вверх, встал вполоборота к Фенни и ее сыну и поднял левую руку, сжатую в кулак.
– Да начнется казнь, пусть справедлива будет кара виновным! – провозгласил он.
Сразу же загромыхали барабаны, к ним присоединились трубы, создавая ужасную какофонию. Фенни сморщила нос, но тут же одернула себя и надела на лицо надменную маску величия. Толпа вопила. Это напоминало рык зверя, в нем слились жажда крови, голод, восторг и безумие.
Тем временем по Золотой дороге уже следовала открытая телега, на которой к столбам были привязаны преступники. Первым был Каиль Исил, предатель из Дебуса, младший зерт Кира. Второй Шор Кан. Были и другие пленники.
Все заключенные были изрядно потрепаны. Более всего досталось Кану. Его тело было покрыто множеством ран. Из одежды на заключенных были лишь набедренные повязки. Толпа, видя жертвы, билась в исступлении. В заключенных летели камни, порченые овощи, яйца.
Фенедроппа десятки раз видела суд и казнь. Обычно происходящее не вызывало у нее интереса, но не сейчас. Фернетет упивалась болью, которую испытывал Шор Кана. Его силы были на исходе.
Мысли о торжестве правосудия не могли унять тревоги, которая отравляла радость триумфа.
Алеан повернулся к матери.
– Вот он, мой праздник, мама! Вот мое величие! Народ Гралии сделал свой выбор! Сейчас мой враг становится врагом моего народа. Сегодня вор и мятежник сослужит мне неоценимую службу. Его кровь скрепит мой договор с народом. Еще утром я был великим гарлом по праву, а сегодня вечером я стану великим гарлом по воле народа. Теперь никто и ничто не сможет встать на моем пути!
Алеан отвернулся от матери, продолжая наблюдать за происходящим.
– Может, ты и прав, – ровным голосом ответила она. Хотя из-за шума ее слова вряд ли были услышаны.
Тем временем повозка с пленными достигла подножия «Высокой трибуны». Горны и трубы смолкли. Народ же никак не унимался. Тогда Фелил О'Луг подал знак и над площадью прокатился гром, издаваемый колоколом Яилитсаба. Звонарь усердно и размеренно бил в колокол до тех пор, пока толпа не утихла.