- Не то слово. Я это веселье до конца жизни не забуду.
Я стал было рассказывать, что с нами произошло, но он меня остановил.
Взял за подбородок и пристально уставился в мои глаза. Меня обдало жутью.
Вильгельм посерьезнел. В его поведении появилась какая-то озабоченность. Он зачем-то посадил меня на раскладной стул и крикнул Гоя.
- Ну что еще?! – раздраженно откликнулся Сорви-Голова. – Сами разобраться не можете?
Тем не менее он подошел и встал рядом.
- Ну что? – сказал он.
- Профессор, - произнес Вильгельм, - посмотри на его глаза. Он скололся.
Лицо Гоя вытянулось.
- Ох ты, (Шум в ушах) и правда… Мне так жаль старина, но похоже ты вляпался.
Я выругался.
Скол – это сленг передовой группы, означающий, что граноходец получил трудноустранимое повреждение психики. Обычно, это случается с новичками, которые очень долго пребывали в стрессе и не успели осуществить полную развертку психики граноходца,- на это требуется года три-четыре новой жизни. В отличие от одногранного жителя, граноходец, на бессознательном уровне, блокирует проявления последствий скалывающего события в яви, и создает своеобразную «песочницу», закрытую область, где скалывающее событие многократным образом проигрывается и разряжается. Если в яви это никак не ощущается, то в кошмарах реализуется целиком и полностью. Первые несколько месяцев они сняться почти каждую ночь. Или, если быть точным, почти каждый сон. Пройдут десятилетия, прежде чем скол затянется полностью. Что характерно, аналогичное повреждение, полученное одногранником, может как мгновенно свести его с ума, так и оставить совершенно невредимым. У граноходца же такого «выбора» попросту не существует.
- Отдохнешь? – спросил Гой.
- Да ладно вам, - я поднялся, - тоже мне новость. Зато точно буду знать, что приснится.
- Хорошо, - Гой повернулся к Нуме и ее детям, - мальчики, вы пока побудьте с Квирет. А вы, Нума, проходите в палатку и ложитесь на… одеяло.
- Ты хотел сказать – «кушетку», - подсказал я.
- Заткнись! – беззлобно окрысился Гой. – Вильгельм, мы с тобой работаем, (Шум в ушах) наблюдает.
Вильгельм поднял большой палец.
- Не бойся! – сказал Гой.
Нума кивнула.
Она лежала, вытянувшись в струну, напряженная, со сжатыми кулаками. Бесполезно говорить человеку при передаче, чтобы он расслабился – все равно не поможет. Все будет – и боль, и ужас, и страдание перехода – будет все. Я счастливо избегнул этой участи, но только на уровне ума. Подсознание же помнит все. Гой вполголоса излагал основы, экстракт того, что когда-то дали родители Лике, и что позже я получил от нее. Вильгельм участливо поглядывал. Я отвернулся, уставившись в угол палатки. Меня не волновало, что я скололся. В конце концов, это небольшая плата за полученные возможности. А вот слова Сайи волновали. Почему Гратр и компания до сих пор с нами не связались? У них есть свой сноходец? Но, в таком случае Лика бы уже давно послала мне весточку, мол, не беспокойся милый, все в порядке, я свободна и снова в строю. Тишина. И интуиция молчит. Хваленая наша интуиция, которая то вещает без умолку, то молчит в тряпочку. Может быть, у нее свои интересы? Здесь уже ни в чем нельзя быть уверенным. Гой говорил, и я вспомнил, как лежал на боку и слушал те же самые слова. Слова, которые она произносила так мелодично, так эмоционально. Почему она меня полюбила? Чем я ее привлек? Не слишком красивый парень, день-деньской возящийся с цифрами. Обычный. Таких много. Что во мне особенного? Да, язык у меня подвешен, но это, скорее, навык, чем врожденное качество… Так почему же?...Ты знаешь почему, что-то ответило внутри и я похолодел, ты - ее, а она – твоя и ты не остановишься пока не перепашешь все слои, пока не вытрясешь из всех душу, пока не устранишь все препятствия на своем пути, пока не найдешь ее…Вот – почему. Гой закончил и взглянул на Вильгельма. Тот кивнул.
- Нума, - сказал Гой. – Я начинаю…
Кто-то из иногранных философов сказал: Тропа по которой сто раз пройдут, на сто первый может обрушиться…
- Держи! Держи ее, (Шум в ушах)!
Нума билась в судорогах на гравиодеяле. Безостановочно. Я сплел сеть из оператора и удерживал ее, но рывки были такие мощные, что я сразу понял, что это бесконтрольно действует оператор Нумы, пытаясь прорвать мою защиту.
- Время! – рявкнул Гой.
- 2-47! – ответил Вильгельм. – Да что же это такое! Профессор!
- Продолжаем, - ответил Гой, - назад пути нет. Она в яви. Остановимся – погибнет. (Шум в ушах), дай мне подобраться к ее шее.
Я с трудом отодвинул силовые линии в стороны. Окно – три секунды. Но Гой успел. Он всегда успевал, когда надо.