Тимохин спрятался в фойе за шкафом, взяв на мушку выход из кабинета. Что будет дальше, он пока не знал, но убегать с места происшествия не собирался.
Фокин с Белецкой, пробуксовывая и спотыкаясь, выскочили на крыльцо фирмы.
— Что это было?! — дрожащим голосом спросила Тамара Алексеевна.
— Захват заложника, — просипел Олег, набирая трясущимися руками телефон Журавлева. Пальцы с трудом попадали в кнопки.
— Заложника?! — с ужасом повторила женщина. — Теперь его убьют?
Сыщик хотел уточнить, кого она имеет в виду, но в этот момент трубка взорвалась голосом Чупачупса. Судя по высоким интонациям, Игорь Витольдович был взволнован не меньше оперативника…
Глава 22
— Освободить проход или я его застрелю! — Директор, прикрываясь Полынцевым, как щитом, выскочил в фойе.
Андрей лихорадочно соображал, что делать. Он не испугался, нет. Даже самому было странно. Казалось, должен от страха в штаны напустить, ан нет — сухой. Мало того, еще успел заметить, как партнеры сплоховали: Тимохин затормозил, когда нужно было идти на задержание, а Олежка вообще к бандиту спиной повернулся. О том, что они убежали, даже говорить не приходится. Интересно, где все сейчас, что-то пусто в зале.
Кривенко осторожно двинулся к выходу, направляя пистолет в каждый угол, в каждый проем.
— Можно шею немного ослабить? — попросил Полынцев, кое-что придумав. — У меня астма, задохнуться могу.
— Еще одно слово и без нее задохнешься, — рыкнул директор, сильней прежнего сдавив горло.
Андрей не знал, глупо ли поступает, умно ли, но оставаться куклой в руках бандита он больше не мог. Стоило только представить, что сейчас они выйдут на улицу, и люди увидят его, офицера милиции, в роли трусливого чучела… Да гори оно все огнем. Нет, он, конечно, не герой и под пули бросаться не собирается, но и прикрывать подонка тоже не будет:
— Ой, кажется, я теряю сознание…
Кривенко слегка опешил: тело заложника вдруг ослабло и медленно поползло вниз. Пришлось даже убрать нож, чтоб не пропороть ему глотку (какой прок от покойника). Ситуация становилась критической, без живого щита выходить из фирмы нельзя — расстреляют, как утку на охоте.
— Эй, ты, ну-ка давай без шуток! — грозно крикнул директор, подсаживая Андрея коленом. — Сейчас дыру в башке сделаю!
Ноль эмоций.
Что толку пугать бесчувственное тело? Здесь устрашающий вид и бряцание оружием не проходят.
Тимохин видел из-за шкафа, как преступник остановился посреди фойе и начал трясти Полынцева, точно куклу… равно с тем же успехом — в ответ: ни звука, ни движения. Убедившись, что реанимация бесполезна, директор бросил тело на пол и быстро направился к выходу.
— Руки вверх! — вышел из укрытия оперативник.
Если б он знал, против кого вышел…
Кривенко среагировал мгновенно — резко прыгнув в сторону, он сделал первый выстрел — на звук, второй — навскидку, третий — прицельно. У милиционера не было шансов: его учили задерживать, а бандита — убивать.
Полынцев, услышав стрельбу, поднял голову, чтобы посмотреть, что происходит. Успел заметить лишь перекошенное лицо Тимохина и тут же получил сильнейший удар ногой под ребра.
— Так ты в сознании, падла! — взревел от негодования директор. — Шутки со мной шутить вздумал?! Убью, сука!
Несколько мощных пинков в живот выбили из офицера всякие надежды на спасение.
В этот момент за окном послышался вой милицейской сирены.
— Из-за тебя не успел уйти, сука! — прохрипел Кривенко и ударил Полынцева ботинком в висок.
На этот раз Андрей потерял сознание по-настоящему.
Гусев снаряжался быстро, но без суеты: надел черную спецназовскую форму из несгораемой ткани, запрыгнул в высокие полусапожки на рифленой подошве, нырнул в бронежилет 5-го класса защиты, сверху накинул разгрузку 'Шторм' и последним водрузил на голову пуленепробиваемый шлем с забралом. Готово. Выбирая оружие, он решил не мудрствовать (операция плевая — всего один бандит), взял автомат 'Кедр' — маленький, компактный, в самый раз для закрытых помещений — и бесшумный пистолет 'ПСС'.
Во дворе уже томилась ожиданием группа захвата.
— Значит так, орлы! — громко сказал капитан, осматривая экипировку бойцов. — В заложники взят сотрудник милиции — это плохо. Но ему знакомы наши методы работы — это хорошо. Инструктаж закончен. По машинам…
Гусев не любил долгих разговоров перед операцией, тем более что обсуждать пока было нечего. Вот прибудут на место, сориентируются в обстановке, тогда другое дело, а сейчас зачем на пустой звон энергию тратить…
Завидев спецназовский 'Лендровер', Игорь Витольдович бросился к нему, как к родному. Сердце начальника было не на месте: шутка ли, такая каша заварилась и еще неизвестно, кого в этом обвинят:
— Здравствуйте, я майор Журавлев. Это мои сотрудники там в заложниках находятся.
— Приветствую, — выскочил из машины Гусев. — Ну что у вас конкретно, рассказывайте в картинках.
— В общем, так, примерно час назад трое моих людей пришли в эту фирму, чтобы задержать одного человека. Даже не задержать, а так, побеседовать, кое-какие детали уточнить.
— Подождите, подождите, — остановил его спецназовец. — Об этом, чуть позже. Сейчас меня интересует схема помещения, место нахождения преступника, его вооружение и способ удержания заложников. Для начала, хотя бы так.
— Сейчас, одну минуту, я Фокина позову, он там внутри был, все знает. Мы-то приехали, когда уже стрельба началась.
— Стрельба? Кто стрелял?
— Неизвестно, мы же только периметр оцепили, вовнутрь не заходили, как туда зайдешь-то.
— В переговоры вступали? Бандит какие-нибудь требования выдвигал? Заложники, по крайней мере, живы?
— У вас столько вопросов, что я не знаю, на какой ответить, — растерянно сказал Игорь Витольдович.
— В первую очередь надо выяснить, живы ли заложники, а то, может быть, и обсуждать уже нечего, тушить, как капусту, и дело с концом.
Придя в себя, Андрей с трудом оторвал голову от пола и попытался сориентироваться в пространстве: большой зал, двери кабинетов, офисный стол, компьютер — это пока ни о чем не говорило. Дальше: искусственная пальма в горшке, два кожаных кресла, высокий, с антресолями, шкаф… Взгляд медленно опустился вниз… И здесь память встрепенулась, будто ее окатили холодной водой — на полу, подперев спиной дверки шкафа, сидел Тимохин. Его мертвое, бледно-серое лицо, с тонкой дорожкой крови на подбородке, было искаженно отчаянием. Сыщик будто сокрушался, что все так отвратительно вышло, будто злился на себя, что не сумел опередить бандита. Андрей сглотнул горькую слюну. Вот и откомандовал свое Тимоша, вот и отслужил. Не отчаивайся, приятель, ты сделал все, что мог, другие вообще только пятками сверкнули. Пусть земля тебе будет пухом.
— Ожил, сучонок?! — раздался сзади зловещий голос Кривенко. — А я думал, прибил тебя, как таракана тапком.
— Зачем тогда браслеты надел, если думал, что прибил? — оглядывая собственные руки, тихо спросил Полынцев.
— Ух-ты, он даже болтать не разучился?! — искренне удивился директор. — Я смотрю, ты дерзкий парнишка. Не люблю таких — запомни. Будешь вякать без спросу — последние ребра переломаю.
Андрей замолчал, тело и без того ныло сплошной болячкой.
Тем временем на улице послышался щелчок мегафона, и раздался громкий, командный голос:
— Внимание, гражданин Кривенко! С вами говорит представитель оперативного штаба УВД. Предлагаем вам сдать оружие и отпустить заложников
Директор подошел к окну, осторожно приоткрыл жалюзи.
— Понаехали суки. Ну, ничего, и не такое дерьмо жрать приходилось, как-нибудь и это проглотим.
— Повторяю! Не усугубляйте свою вину, немедленно прекратите незаконные действия и отпустите заложников!
— Еще десять раз скажи, — злобно процедил Кривенко. — Давай сюда переговорщиков, чего время тянешь.