— Я имела в виду, такой интеллектуальной особе. В аврорате велика вероятность сгубить ваши способности.
— Но подумали вы именно, то что я сказала!
Господи, да когда же я заткнусь! Взгляд Беллатрисы тяжелел с каждой репликой, и я невольно вспомнила её славу одного из самых вспыльчивых авроров. Оттолкнувшись от учительского стола, женщина грациозно, чеканя шаг, приблизилась ко мне. И опираясь на стол ладонями наклонилась до такой степени, что наши лица оказались на одном уровне, разрушив иллюзию личного пространства.
— В совершенстве овладела легиллименцией, Грейнджер?
Вся былая вежливость исчезла, не оставив и следа. С трудом сглотнув, я откинулась назад, лишь бы оказаться подальше от чёрных омутов. Словно очнувшись от наваждения, Беллатриса вздрогнула и отошла на несколько шагов, внезапно заинтересовавшись одним из плакатов. Не оборачиваясь, она заговорила:
— Мисс Грейнджер, если вы не можете смириться с моим высказыванием, произнесённым на одном из занятий, то уверяю, я сказала это сгоряча. Не стоит принимать тот инцидент так близко к сердцу.
— Но профессор, именно слова, сказанные сгоряча, являются самыми правдивыми.
Женщина мгновенно развернулась. Крылья носа трепетали от еле сдерживаемого гневом. Мерлин, как же страшно продолжать.
— Возможно, я смогу смириться с этим инцидентом, если вы позанимаетесь со мной.
Я сказала это. И кажется меня сейчас убьют. Но вместо ожидаемой ярости Беллатриса как-то странно улыбнулась. Скорее даже ухмыльнулась.
— Хорошо. Вы сумели меня убедить, мисс Грейнджер. Занятия два раза в неделю. В четверг и в субботу на шесть вечера. И не опаздывайте. А теперь я всё же провожу вас в больничное крыло.
***
В больничном крыле меня осмотрели и, выдав Укрепляющего зелья, выпроводили в башню. Мадам Помфри не хотела оставлять меня в одиночестве на больничной койке.
Уже в башне, сидя в гостинной, я не знала, чем себя занять. Спать не хотелось совершенно. В тишине и спокойствии прежние мысли вновь начали назойливо крутиться в голове.
Я признавала, что творящийся в голове бардак переходит все грани разумного. Да даже моя богатая фантазия была неспособна представить то стечение обстоятельств, при котором мы были бы вместе. Это знание терзало моё непривычное к таким ощущениям сердце. Или душу. Ведь как подобная боль может терзать обычную мышцу человеческого организма? Впрочем, душа — понятие метафизическое. Её ни увидеть, ни услышать, ни потрогать. Одним словом не ощутить. А вот боль чувствуется. Загадка.
Да и как подобное, если предположить, что оно случится, оценят окружающие? Как они отреагируют? Не думаю, что положительно. Что я увижу в глазах учеников? А учителей? Каким взглядом на меня посмотрит Макгонагалл? Разочарованным? Презрительным? Полным отвращения? Мысли непривычно медленно претекали одна в другую. Даже еле шевелились. Совсем на меня не похоже. Каждая мысль загоняла меня всё глубже в бездну отчаяния.
Так, хватит! Я стукнула ладонью по столу и сразу же посмотрела на лестницу. Никто не спустился на звук. Вздохнув, я продолжила размышлять.
Толку думать о том, что, может быть, наступит, а, может быть, и нет? Пора прекращать мучить себя и выяснить рациональную причину моего помешательства. Должна же она быть.
Рядом лежали пергамент и перо. Обмакнув его в чернила, я начала составлять список. Список того, что мне нравится в Беллатрисе Блэк.
Красота? Определённо да, но это не главное. Я никогда не считала внешние данные чем-то существенным, поскольку стоит признаться, сама не обладала ими в полной мере.
Ум? Это ближе. Интеллект — действительно важная составляющая личности. У Беллатрисы он был. Стоит вспомнить бесчисленные вырезки из газет об удачных операциях аврората, ведь большинство из них планировала именно Беллатриса.
Храбрость? Несмотря на учёбу на факультете хитрецов, Беллатрису никак нельзя было назвать трусливой. Она всегда находилась в гуще битв и событий, но излишняя храбрость была скорее минусом, чем плюсом. Я пожевала кончик пера в некоторой задумчивости. Постукивая пером по столу и наклонив голову, я всё же оставила этот пункт, так и не определившись, нравится он мне или нет.
Честность? Я невольно усмехнулась. Честная слизеринка звучит так же, как ученик Рейвенкло — идиот. Нет, честностью Беллатриса не злоупотребляла. Впрочем, излишняя честность чаще приносят боль и разочарование окружающим, чем пользу. Кивнув своим мыслям, я дорисовала «не» перед честностью и оставила в таком виде.