Хитрость? Безусловно. Всё поведение Беллатрисы, её манера речи, даже взгляды были насквозь пропитаны хитростью. Она словно окутывала зеленоватым свечением всю её фигуру, будто волшебным одеянием закрывала от любопытных взглядов. Я застыла перед образом женщины, мгновенно возникшем в мыслях, но встряхнула головой и продолжила.
Сила? О да, сила Беллатрисы всегда впечатляла. То, с каким мастерством она колдовала, с какой страстью сражалась, с каким азартом побеждала. Всё это вызывало дрожь в коленях. Я чувствовала, что ещё пару секунд наблюдения — и я попросту лишусь чувств.
Но сколько было минусов этих несвоевременных, таких лишних чувств… Слишком много. Рациональная часть моего сознания буквально кричала об ошибочности подобного. Во-первых, Беллатриса женщина. Уже этот факт убавлял энтузиазма. Во-вторых, она профессор. В третьих, чистокровная. Пальцы сжались до тихого хруста. В ушах до сих пор звенела фраза «знай своё место, поганая грязнокровка».
Простые слова в устах других аристократов не доставили бы мне и сотой доли той боли. Ядом растекалась она по организму, отравляя, сжигая внутренности, терзая душу. Несмотря на всю метафизичность этой субстанции, боль была более, чем реальной. Еще больше ранило то, что эти слова были сказаны сгоряча, ничем не сдерживались и с большой вероятностью являлись самыми искренними из всего сказанного Беллатрисой.
Я замерла над пергаментом. Да какого чёрта я вообще делаю?! О чём рассуждаю? Строю планы, словно задуманное мной является чем-то вероятным. Смешно. Абсурдно! Да скажи я подобное хоть кому-нибудь, меня тут же упекут в Мунго. Если к тому времени я сама не сделаю этого.
Схватив злосчастный пергамент я порвала его на мелкие кусочки, словно это именно он во всем виноват, и, разорвав его, я решу разом все свои проблемы и разрешу сомнения. И к чему я, спрашивается, мучаюсь? Эти чувства лишние и абсолютно никому не нужные, соответственно лучше бы им никогда не существовать. Исчезнуть, испариться, словно роса в жаркий день. Отныне я всего лишь студентка, а она всего лишь мой профессор, и ничего более нас не связывает. Ну, кроме дополнительных занятий. Я с тихим стоном уронила голову на руки сложенные на столе. И зачем я просила дополнительные задания? Хотя тогда эта идея казалось лучшим, что я когда-либо придумывала в своей жизни, сейчас она вгоняла лишь в ещё большее отчаяние.
14. Первое занятие
С самого утра четверга я чувствовала себя не очень хорошо. Меня коробило от одной мысли о неотвратимом приближении вечера. Грудную клетку сдавливало то ли от предвкушения, то ли от страха. От приближения того самого часа, когда я останусь наедине с Беллатрисой.
С одной стороны я всегда этого желала, да и никогда не отказывалась от получения новых знаний, тем более от такого специалиста. С другой стороны, я ведь решила забыть о своих чувствах и тайных желаниях. А это довольно трудно осуществить видя объект желаний перед собой каждый божий день.
Вариант не приходить на занятия я даже не рассматривала, учитывая, что я сама настояла на дополнительных, будет полнейшим идиотизмом на них не прийти. Поэтому заклинание Темпус стало моим злейшим врагом в этот день. Словно чувствуя настроение, погода неожиданно испортилась. Небо над замком заволокло тучами цвета свинца, которые будто давили на плечи, так низко они висели. Начиналась гроза.
Когда наконец пробило шесть часов, я чувствовала себя морально выжатой волнениями, что преследовали меня целый день. Тошнота усилилась. Поэтому к кабинету ЗОТИ я шла, как на эшафот. Интуиция подсказывала, что ничего хорошего от урока ждать не стоит.
Коридор был ожидаемо пуст, что ещё сильнее нервировало и вызывало совсем нелепые ассоциации. Словно к логову чудовища подхожу, не хватает только хрустящих под ногами костей. Что и требовалось доказать: всякая чушь в голову лезет.
Но Беллатриса действительно напоминает хищного зверя. Опасного, грациозного и безумно красивого. Вымученный стон вырвался из крепко сжатых губ. Ну вот как забыть о человек, если буквально каждое событие и мысль напоминает о ней? Это издевательство над собственным сознанием!
А вот и дверь кабинета. Потянув за ручку, я услышала голоса и нерешительно остановилась. Профессор была не одна, и второй голос принадлежал какому-то парню.
— Я не могу этого сделать, понимаете? Вся семья возлагает на меня надежды!
— Надежды семьи не являются уважительной причиной к самоистязанию.
— Не вам говорить о надеждах семьи, профессор!
Раздались тяжелые быстрые шаги, и на меня налетел Невил. Я даже не признала его сразу из-за непривычно раздражённого выражения лица. Отрывисто извинившись, парень выбежал в коридор. Очень интересно.