- Вы сами ответили на свой вопрос, - улыбка шпиона заблестела немного ярче. - Они отчаялись и перестали доверять Комитету.
- Но они же люди! - возразил реамант. - Я не могу поверить, что вы сейчас думаете о политике и сохранении власти Комитета. Это на вас не похоже.
Мирей изумленно вылупил глаза и едва не задавился смехом, рискуя лишить готовящуюся атаку эффекта неожиданности. Его мнение о Шеклозе существенно отличалось от представлений Аменира.
- Сперва скажите мне, уважаемый реамант, слышали ли вы проповеди культа Судьбы? - поинтересовался глава Тайной канцелярии, проигнорировав комита колоний, который истерично трясся от сдерживаемого хохота.
- Один раз. На улице в Новом Крустоке. Там был человек, назвавший себя Глашатаем, он говорил что-то бессвязное, я не вникал. Но за ним пошло много людей...
- И люди эти не вернулись, - закончил за него Шеклоз. - Признаюсь, я обо всем этом знал, но не стал мешать им. Хотите спросить почему? Потому что отчаяние распространялось среди горожан и беженцев как чума. Если бы адепты культа Судьбы не увели за собой готовых сорваться людей, то вскоре нам было бы некого спасать. Поддавшись отчаянию, человек становится опаснее и ветров, и купола, и вообще всего ирреального. От внешней угрозы можно убежать, спрятаться, от нее можно избавиться, чем бы она ни была. Но от внутренней - никогда.
Как всегда, Мим был очень жесток в своей правоте. Но почему же Амениру так сложно принять ее? Он ведь прекрасно понимал ход мыслей главы Тайной канцелярии, но никак не мог согласиться с ним. Опять эта проклятая разница между "правильно" и "по-человечески"...
- Они же люди... - растерянно повторил реамант.
Ему на миг показалось, что в глазах шпиона промелькнуло одобрение.
- Вы видите мир совсем не так, как я, - с какой-то грустью в голосе произнес Шеклоз. - И я очень надеюсь, что вы никогда не примите мою точку зрения. Но, увы, сейчас я должен указать вам на одну неточность в вашем отчасти справедливом замечании.
- То есть?
- Вы сказали, что они люди, - улыбнулся глава Тайной канцелярии. - Но на самом деле они пока еще люди. Именно "пока еще". Смотрите сами...
"Пока еще?", - Аменир не совсем понял, что имел в виду Шеклоз, но все же последовал его совету. А ведь если присмотреться, то культисты вовсе не выглядели напуганными и держали их тут явно не насильно. Зачем они так рискуют своими жизнями? Причем купол способен сотворить с человеком вещи, которые в разы ужаснее любой смерти. Неужели они действительно так сильно прониклись идеями фанатиков, вещавших якобы от имени Судьбы?
Аменир увидел, как человек в багровых одеяниях поманил кого-то рукой. Из толпы вышла женщина в платье, которое некогда было отличительным признаком жены достаточно зажиточного ремесленника. Теперь оно все было изорвано и покрыто пятнами грязи. Судьбе ведь абсолютно не важно, в каких сшитых кусочках разноцветной ткани перед ней предстают люди, так зачем же забивать себе голову такими пустяками, как одежда?
Глава этих культистов отошел в сторону, пропуская женщину к куполу. Она уверенно подошла к кромке беснующегося грязно-золотистого света, и в следующий миг ее наполненный болью и экстазом крик расползся по внешней оболочке купола, которая жадно впитывала в себя чувства, эмоции и мысли очередной добровольной жертвы. Сияние подхватило иссушенное тело в изорванном платье и, растерев в мелкую пыль, развеяло женщину по ветру, вьющемуся вокруг жидкого золота небольшого лучика ирреальной энергии. Так она приняла свою судьбу.
- Пустая смерть, - прошипел Ачек, стиснув зубы от ярости и негодования. - Их остатки жизни уходят в никуда, владыка не в силах подарить им единственно истинное! Я должен освободить их ото лжи...
Он выхватил кинжал и был готов броситься к куполу, но Шеклоз остановил его.
- Успокойся, - голос шпиона как будто парализовал сектанта. - Через минуту мы положим конец их заблуждению. Почитаемый тобой Нгахнаре останется доволен.
- Это неправильно, - севшим голосом произнес Аменир, отказываясь верить своим глазам. - Они действительно убивают себя. Но... это ведь еще не повод нападать на них.
- Проблема не только в том, что они убивают себя, - вздохнул Шеклоз, явно разочаровавшись наблюдательностью юноши. - Взгляните вот туда.
Реамант проследил за его взглядом и тут же пожалел об этом. Его глазам предстала гротескная картина, написанная рукой безумного художника, замысел которого не имел ничего общего ни с искусством, ни с человечностью, ни с настоящей реальностью...