- Что ты здесь делаешь? - спросил Аменир. - Ты разве не должна быть рядом с Ачеком?
- С ним скучно, - сектантка обиженно надула губки. - Он меня постоянно оберегает, туда, мол, не ходи, сюда не ходи, стой тут, бей того... Мелкой надоело. Сам, небось, от пустых смертей избавляется, а мне не дает! И ведь даже на доводы принцессы не обратил внимания! А она марийка, понимаешь? Марийка! И он мариец. Они поженятся и у них будут дети. А он меня не пускает драться с уродцами-уродцами!
- Просто Ачек заботится о тебе. Видимо, ты ему очень дорога, - смущенно пробормотал реамант.
- Дорога-а-а? - задумчиво протянула Тормуна. - Насколько дорога, если деньгами? Нет, я в деньгах ничего не понимаю... В шагах! Насколько я ему дорога, если мерить шагами?
Юноша задумался над ее словами. Он прекрасно понимал, что диалог получался каким-то очень странным, постепенно перерастающим в размеренный бред. А если вспомнить, что позади них ирреальной энергией полыхал купол, а впереди смешались в кровавой неразберихе люди, чудовища и мертвецы, то беседа реаманта и смертепоклонницы становилась слишком... какой? Аменир так и не смог придумать подходящее определение или просто не хотел вникать в ситуацию. Честно говоря, в разговоре с Аной он тоже не находил никакого смысла, но все же зачем-то ответил:
- Двадцать... три.
- Двадцать три шага? Это много-много? Мелкой хватит на жизнь? Принцесса На-Резка будет жить в достатке?
- Наверное.
- Решено! - заявила щуплая сектантка и воодушевленно взмахнула кинжалом, едва не распоров Амениру бок. - Я продам себя Ачеку, а потом ограблю Мелкую и выкуплюсь! Ой, что-то не так... Я продам Ачека и выкуплю у себя Мелкую, чтобы продать... Нет, опять...
В дребезжащем воздухе пронеслось эхо истошного вопля, явно принадлежащего человеку. Крики ужаса, яростные возгласы, стоны раненых и хрип умирающих доносился со всех сторон, но конкретно в этом случае было что-то особенное - Аменир понял, что вопля еще не было, хотя он прекрасно его слышал. Похоже, ирреальное сводило его с ума. Быть может, тогда он сможет на равных пообщаться с Тормуной...
- Скажи, Аменир... Тебя ведь Амениром зовут?
В голосе сектантки что-то изменилось. И внешне она стала выглядеть намного старше, когда с ее лица исчезла широкая улыбка, а безумный блеск в глазах померк. "Она так несчастна...", - подумал реамант, проникшись к ней малопонятной ему симпатией.
- Да, - спохватившись, ответил он.
Тормуна очень сильно хотела что-то спросить у него, но продолжала молчать, все глубже погружаясь в редкое для нее настоящее чувство - печаль. Наконец она спокойно улыбнулась и негромко сказала:
- Ничего. Так, глупость какая-то в голову пришла. Не обращай внимания.
В следующее мгновение Ана стремительно побежала в самую гущу схватки, оставив недоумевающего Аменира позади.
- Девочка просто беспокоится за того парня, с которым они постоянно вместе ходят, - меланхолично произнес Демид, до сих пор сидящий рядом с Коваленуапой. - Она хотела спросить тебя, справитесь ли вы с куполом. От этого ведь зависят и их жизни.
- С чего вы так решили?
- Не знаю, - лениво пожал плечами фасилиец.
Несмотря на подобное объяснение, у Аменира почему-то совершенно не возникло сомнений в словах моряка. Но тогда почему Тормуна убежала? Неужели реальный мир для этой щупленькой девчушки так ужасен, что она боится всего связанного с ним? В том числе и своих последних настоящих чувств - печали и... любви.
"О чем я, вообще, думаю?", - Аменир нервно бегал глазами по спинам солдат Комитета. Они то и дело исчезали из виду, падали в потяжелевшую от крови пыль, сминались под уродливой массой наседающих со всех сторон чудовищ, но места павших бойцов тут же занимали их товарищи по оружию, которые продолжали сражаться с монстрами, стоя прямо на истерзанных телах своих соратников. Реамант вспомнил старую присказку, употребляемую всеми алокрийцами по любому поводу и даже без него - просто каждый вкладывал в нее свой собственный смысл.
- Не время для любви... - пробормотал Аменир, прислушиваясь к отзвукам боя в дребезжащем пространстве кратера.
Постоянный шум сводил с ума, сдавливал голову, выталкивал окутанные жаром глаза наружу и изливался потоками крови из носа. Его источник невозможно было обнаружить - он шел одновременно отовсюду. Парадоксально, но нечленораздельное стенание чудовищ, лязг железа, крики раненых и хриплое дыхание умирающих позволяли отдохнуть от гнетущих вибраций, разлитых в воздухе вокруг купола. Однако сражение постепенно затихало, и теперь уже почти ничто не мешало ирреальному шуму протискиваться в человеческие головы и скомкивать рассудок невыносимым давлением.