"Так я думал раньше...", - Кассий поднялся с массивного деревянного стула и прошелся по огромному залу в центральной башне Силофа. За прошедшие недели древняя крепость стала настоящей резиденцией фасилийского монарха и его армии, а также убежищем для алокрийских беженцев с севера страны.
Дверь распахнулась, и в зал вошел Семион Лурий, ведя за собой примерно полтора десятка людей в рванье, которое некогда было одеждой торговцев, ремесленников и крестьян. При них было какое-то импровизированное оружие из мотыг, молотов и серпов, поэтому солдаты, стоящие на страже правителя Фасилии, настороженно схватились за рукояти мечей.
- Милостивый король! - один из оборванцев упал на колени, не пройдя и половины пути до Кассия. - Сжалься над нами! Мы - люди, брошенные Бахироном Муром и Комитетом на произвол судьбы. Мы обречены на верную смерть! Молим тебя, милостивый король, защити нас от живых кошмаров, бродящих по нашим землям, спаси нас!
Кассий не знал алокрийского языка, но слова беженца понял. Нечто подобное звучало по нескольку раз в день на протяжении недель, а суть просьб приходивших в Силоф алокрийцев совершенно не менялась. Бахирон исчез, Донкар залит кровью, Мария погрузилась в хаос из-за ветров перемен и бесконечной грызни старых семей, жаждавших занять место По-Сода, на востоке страны царила нищета, нападения чудовищ, фармагулов и бандитов практически не прекращались, а Комитет, на который долгое время были возложены надежды измученного народа, занимался непонятно чем в Еве, прогнившей насквозь еще до начала гражданской войны. Отчаявшиеся люди шли к Кассию, ища покровительство сильного правителя и его армии. Теперь они больше доверяли фасилийцам, чем Бахирону и комитам...
- Пусть остаются, - произнес король, устало присаживаясь на массивный стул. - Женщин, раненых, больных и детей разместите в цитадели. Мужчинам выдайте палатки, они пока останутся во внутреннем дворе.
Семион выступил вперед и, покосившись на беженцев, мягко возразил:
- Но, мой король, провизия не бесконечна. Прошу прощения, но наш военный лагерь начал превращаться в какую-то богадельню.
Раньше он ни за что бы не позволил себе сказать подобное в лицо королю. Но Кассий сильно изменился за последнее время, встреча с Джоанной и ее смерть сделали его совершенно другим человеком. И хотя он по-прежнему оставался сильным и властным монархом, сердце Лурия болезненно сжималось от одной только мысли, что пропавшая на долгие годы дочь так сильно повлияла на его короля всего за один день. "Почему она, а не я?!", - эта мысль не давала покоя фасилийскому шпиону, который всецело отдал себя служению королю. Нет, даже не королю, а именно Кассию... Редко, очень редко правитель Фасилии становился прежним в глазах Семиона. Но он готов был ждать и терпеть, ведь когда-нибудь его король вернется.
"Мой король, только мой..."
- Скоро придут поставки из Фасилии. Да и во время последнего рейда на юго-восток мы наткнулись на практически нетронутый амбар с зерном в заброшенной марийской деревне, - Кассий раздраженно поморщился, взглянув на мечтательную улыбку своего подручного. - Ты меня слушаешь?
- Конечно, конечно слушаю, как же иначе, - спохватился Семион. - Я все понял, проблем с продовольствием не будет.
- Вот только об этом должны докладывать мне, но почему-то именно я сейчас отчитываюсь перед тобой! - рявкнул король.
- Прошу простить меня...
Беженцы испуганно переглянулись, услышав крик правителя Фасилии, некоторые из них сильнее стиснули свое импровизированное оружие. Кассий заметил их волнение.
- А, мрак, они же не понимают нормального человеческого языка, - скривился он. - Семион, скажи им, что все в порядке. Скажи, что они в безопасности и могут оставаться здесь. Их свобода, традиции и прочее-прочее будут приниматься во внимание, пока они соблюдают фасилийские законы и правила. Скажи, что они имеют право на получение провизии, но обязаны выполнять строительные и ремонтные работы в крепости, и так далее... Ну, ты сам знаешь, что им говорить.
Услышав волю короля на алокрийском из уст Лурия, беженцы облегченно выдохнули и, рассыпавшись в благодарностях, покорно последовали за солдатами, которые должны были разместить их в Силофе и выдать все необходимое.
- Вы слишком добры к ним, мой король.