— Где носит твоих глазастых агентов, когда они так нужны? — раздраженно спросил Мирей, скользнув озлобленным взглядом по шпиону. — Почему ты не выставил хотя бы нескольких человек на востоке?
— В моем распоряжении не так уж и много людей, а восток представлялся наиболее безопасным направлением, — возразил Шеклоз. — Что случилось?
— Огромная толпа фармагулов с окрестностей Нового Крустока идет по нашему следу. Скоро они будут здесь.
Пробегающий мимо молодой ополченец выронил колчан и неуклюже наступил на него, сломав десяток стрел. Мирей грозно взглянул на побледневшего мальчишку, но не стал даже ругаться — он чувствовал, что злость ему очень скоро пригодится.
— Следует организовывать оборону, а не сворачивать лагерь, — сказал Шеклоз, глядя на ополченца, суетливо собирающего обломки стрел дрожащими руками.
— У нас еще есть шанс уйти без лишнего кровопролития, — возразил комит колоний. — Или ты опять за старое?
— У нас нет шанса уйти, — шпион озвучил мысли всех, кто хоть однажды сталкивался с бледнокожими марионетками Маноя Сара. — Фармагулы быстрее обычных людей и ориентируются в пространстве иначе, поэтому измененный лес им не помеха, в отличие от нас. От них не уйти, но можно попробовать отбиться…
Демид в очередной раз пнул камень, но тот решил наконец сбежать от приставучего фасилийца и улетел на окраину лагеря, постоянно меняя траекторию движения, словно хотел обогнуть одному ему видимые препятствия. Своевольный снаряд едва не угодил в голову Ерому, который испуганно бегал вокруг наполовину разобранного шатра и поторапливал своих телохранителей, выносящих складную мебель и сворачивающих цветастую ткань.
— Коваленуапа, — позвал бывший первый помощник.
Дикарка открыла глаза и посмотрела на него. Он стоял к ней спиной, но почувствовал ее взгляд и безмолвный отклик: "Да, я слушаю тебя". Между ними давно установилась прочная связь, сущность которой понять они не могли, да, в общем-то, и не пытались. Просто Демид и Коваленуапа оба были последними — последний из команды "Отважной куртизанки" и последняя из племени Наджуза.
— Как у городских ворот, — сказал фасилиец. — Можешь так же?
Девушка отрицательно покачала головой. Судя по всему, сейчас к отряду Комитета приближался слишком много фармагулов. Если она выпустит через свое тело столько душ, запечатанных в мертвых телах, то погибнет. А если вдруг и останется в живых, то на очень длительное время станет бесполезна.
— Понятно, — произнес Демид, подыскивая новый камень для пинания. — Извини, что потревожил.
Наблюдавший за странным диалогом Мирей выругался и повернулся к Шеклозу.
— Мы скоро умрем, — тихо произнес комит колоний. — Но как только смерть начнет любовно душить меня, я убью тебя своими руками. Не могу оставить такое удовольствие безмозглым бледнокожим тварям.
— Сомневаюсь, что у вас это получится, — глава Тайной канцелярии сверкнул своей раздражающей улыбкой. — Ведь единственный способ спасти Алокрию — пожертвовать собой, защищая меня, Мадзунту и реаманта от преследующих нас фармагулов. Вы организуете оборону, выиграете для нас немного времени и умрете как герои.
— Да как ты… — почти вспылил Мирей, но осекся на полуслове.
Комит колоний хоть и был, по сути, малограмотным моряком и грубоватым адмиралом, но его невозможно назвать глупцом или трусом. И сейчас он понимал, что Шеклоз прав.
— К сожалению, вы, мастер Сил, не сможете отправиться с нами и привести свой приговор в исполнение, когда все закончится, — наигранно вздохнул шпион. — Ведь без вашего командования все эти люди погибнут почем зря, а затем та же участь настигнет нас и всю остальную Алокрию, а то и весь мир — от купола-то больше некому будет избавиться.
И снова он был прав. Ярость и бессилие слились для Мирея воедино, породив то ли иступленную немощь, то ли беспомощную злобу. Желание собственноручно покарать преступника вступило в борьбу с долгом, но спасение Алокрии быстро одержало верх. Безусловно, если Сил погибнет, то Шеклоз в итоге окажется в выигрыше. Придется позволить ему жить, чтобы сохранить этот несправедливый и жестокий мир. Быть может, когда-нибудь все изменится…