— Твои догадки оказались верны, — заметил Шеклоз, обращаясь к реаманту.
— Не могу сказать, что меня это радует, — вздохнул Аменир. — Остается лишь надеяться, что они верны полностью и все когда-нибудь вернется в прежнее русло…
К ним подошел Мирей, который выглядел отдохнувшим и злым. Мысли в его голове перестали прижигать друг друга каленым железом в бесконечной круговой поруке, но порядка там больше не стало. Комита колоний это не слишком сильно беспокоило — он просто решил не думать, доверившись чутью и действию. От себя Сил требовал только две вещи — спасти Алокрию и покарать Шеклоза.
— Что с фармагулами? — хмуро спросил Мирей. — Как вы выжили?
— Что за тон? Я думал, что ты обрадуешься возможности убить меня своими руками, — улыбнулся шпион.
Комит колоний скрипнул зубами.
— Нам повезло, — поспешил вмешаться Аменир. — Мне удалось обмануть их небольшим трюком и увести подальше от отряда.
— Хорошо.
По интонации Сила сложно было понять его истинное расположение духа, но в глазах комита отчетливо читалось: "Небольшой трюк. На большее вы, реаманты и не способны, вечно всякими глупостями занимаетесь. Смог заморочить фармагулам протухшие мозги и думает, что его тут боготворить за спасение будут. Мальчишка…"
— Ты уже слышал, что нас окружили чудовища? — спросил у Шеклоза Мирей.
— Скорее, не окружили, а зажали в клещи, — ответил глава Тайной канцелярии. — Путь к куполу пока еще свободен.
— С чего ты взял?
— Вернулись только те агенты, которые несли дозор к северу и югу от отряда. На востоке, как вам известно, их не было. Остается только запад. Смерть своих людей я исключаю, тем более среди них находится Ачек и его прыткая подруга, поэтому можно заключить, что на западе нет такой угрозы, с которой не справились бы шестеро бойцов Тайной канцелярии.
— Ты слишком высокого мнения о своих подчиненных, — буркнул комит колоний.
— И они его оправдывают.
Шеклоз улыбался так широко, что его щеки готовы были порваться. Весьма пугающее зрелище, но Мирей не отвел взгляда, продолжая сурово смотреть на своего противника и успокаивать себя скорой расправой над ним. Добро ведь должно побеждать зло, в конце-то концов. Иначе бы детям не забивали это в голову с самого рождения.
— Нам нельзя медлить, — напомнил Аменир, встряв в напряженный разговор. — Если мы действительно в клещах, как говорит мастер Шеклоз, то следует как можно скорее оказаться у купола. Вы ведь не забыли, зачем мы здесь, уважаемые комиты?
Хмыкнув, глава Тайной канцелярии развернулся и пошел к своим людям, которые держались обособленно от остальных членов отряда Комитета. Мирей проводил его испепеляющим взглядом, а затем взглянул на юного реаманта, на сей раз не скрывая неприязнь. Комит колоний чуял, что у Аменира и Шеклоза есть что-то общее, какой-то секрет.
— Выдвигаемся! — скомандовал Мирей.
Он раздраженно сплюнул куда-то в сторону, но так, чтобы Кар понял, что плевок адресован именно ему. Так, спася жизни ста шестидесяти семи человек, реамант лишился доверия из-за предполагаемого сговора с Шеклозом. Аменира трясло от обиды, но комит колоний уже отправился к золотистому зареву на западе, подгоняя меланхоличных солдат. Юноша не мог опуститься до выкриков в спину. Да и не осмелился бы…
— Выжил, значит, — пробормотал малознакомый голос за спиной реаманта.
Аменир обернулся и увидел Демида, который вел за руку спящую на ходу дикарку. В глазах однорукого фасилийца безмятежной гладью расплывалось смиренное уныние, но откуда-то из глубин его души пытался пробиться крохотный лучик надежды, теряющийся в тумане недоверия и ожидания скорой гибели.
— Коваленуапа сказала, что ты освободил их, — продолжил Демид, кивнув в сторону, откуда пришли Аменир и Шеклоз. — Это хорошее дело.
— Как она об этом узнала?
Бывший первый помощник капитана посмотрел на стоящую рядом Коваленуапу, которая размеренно покачивалась с закрытыми глазами и едва слышно что-то бормотала на непонятном языке.
— Они кричали, — пожал плечами Демид и повернулся к Амениру, чтобы снова окунуть его в пустой взгляд героя поневоле. — Ты ведь не так прост, не правда ли?
— Возможно, — неуверенно ответил реамант.
Кару начало казаться, что каждый проходящий мимо человек считал своим долгом поставить его в какое-то неловкое положение, обидеть или сказать какую-нибудь малопонятную фразу. Аменир не умел быть фигурой, на которую окружающие обращают свое внимание. Он ведь просто делает то, что должен, и старается поступать правильно. Чего еще хотят от него все эти люди?