— Мой король, прошу прощения? — недоуменно спросил Семион Лурий, наблюдавший за поочередными изменениями выражения лица Кассия и сбитый с толку внезапной фразой, ведь до этой продолжительной паузы они говорили о судьбе Комитета.
— А? Не обращай внимания, Семион, — отмахнулся король. — Ладно. В целом с Алокрией все понятно, расскажи, что происходит непосредственно в Илии и Марии.
— Конечно, мой король. В Марии люди стекаются в Градом со всех окрестных деревень и городов. Если четыре месяца назад они даже не знали о том, что теперь восточная провинция Алокрии независима, то теперь они активно принимают участие в становлении новой страны.
— Люди? Простые горожане и крестьяне? — изумился Кассий.
— Верно. Мария отказалась от монархии как формы правления. Они считают, что все марийцы равны между собой, но согласно традициям старые семьи все-таки пользуются огромным уважением и влиянием. От каждого населенного пункта они направляют в столицу выбранного представителя, как правило, из какой-либо старой семьи. А уже в Градоме путем голосования решаются все вопросы. Они называют свою страну "Республика Мария".
— Глупость какая-то. Целая толпа правит страной — это же бред. Каждый будет тянуть в свою сторону, как лучше ему, какой смысл в этом балагане? И вообще, всегда же будут несогласные в голосованиях. Вот человек говорит "нет", но он в меньшинстве, и даже если он прав, то выходит, что не прав? А кто несет ответственность за принятые на этих голосованиях решения? Все? Даже если некоторые проголосовали против? Что за глупость, эта республика. В чем ее сила?
— Я не знаю, мой король, — Семион развел руками. — Может, во всеобщем равенстве?
— Равенстве? В Марии правят старые семьи. Пусть даже уважаемые и достойные люди, но они однозначно выше остальных. Они ровня остальному народу? Или вот, например, у одного человека две монеты, а у второго — одна. Они равны? Торговец, ремесленник и крестьянин, может быть, они равны между собой?
— Я не знаю, мой король, — растерянно повторил Семион. — Я так же не вижу в республике никакого смысла. Но марийцы, кажется, довольны и даже гордятся своим изобретением.
— Они просто сумасшедшие. Может, илийцы не зря их кличут глупой деревенщиной? — недоумевал Кассий, задумчиво постукивая пальцами по роскошной львиной голове из золота на подлокотнике кресла. — А что насчет Илида По-Сода? Он урвал себе треть Алокрии, а потом просто отдал все людям?
— В общем, да, мой король, но не все так просто. У меня есть новые сведения на его счет. Как вы знаете, он глава градомской старой семьи По-Сода, одной из самых уважаемых во всей Марии. И Илид избран полномочным представителем Градома, столицы новой страны.
— Допустим, его голос весит немного больше, но он все равно "один из".
— Не совсем, — хитро сверкнул глазами Семион, как всегда, когда хотел доложить Кассию о чем-то крайне интересном. — На одном из последних собраний республики было решено, что для Марии сейчас настали тяжелые времена. Поэтому, учитывая заслуги, положение и военный опыт Илида По-Сода, они назначили его диктатором Марии. Фактически, он имеет абсолютную власть и командует армией на время кризиса в стране.
— А когда все закончится, он отдаст всю полученную власть? Серьезно?
— Учитывая, что именно он стал главным инициатором такой формы правления в Марии, то думаю, он оставит должность диктатора, когда собрание республики посчитает, что угроза войны миновала.
— О, Свет, — Кассий прикрыл лицо рукой. — Поистине безнадежна глупость этих марийцев. Сбежали от короля, чтобы созвать собрание республики, на котором выбрали себе нового короля, дабы он отстаивал интересы республики… Кстати, о Свете. Ты мне ничего не говорил о том, входит ли Церковь в Комитет.
— Карпалок Шол, глава алокрийской Церкви Света, отказался от участия в разрешении конфликта между западом и востоком, настаивая на полном уничтожении марийских отступников, как он их назвал. О нем мало что известно, сейчас он ведет затворнический образ жизни в соборе Донкара. Король Бахирон ранее поддерживал его деятельность, но теперь они практически не сотрудничают. Я выясняю, что произошло. Что касается Марии, то они не отказались от веры в Свет, после произошедшего четыре месяца назад акта веры, на котором были сожжены их земляки, но зато они объявили о преступности деятельности Церкви, полностью отрицают авторитет Спектра и не принимают его как Глас Света на земле. Иными словами, марийцам позволено верить или не верить, как они сами того хотят, молиться где и когда угодно, но алокрийскую Церковь они презирают, — Семион рассказал все, что выяснил, и его глаза в очередной раз хитро сверкнули. — Но это не самая большая проблема Карпалока Шола.