К своей чести, сознания я не потерял. Эдвин ещё долго распылялся о том, что я ещё слаб и что мне необходим постельный режим. Корил себя за то, что позволил мне так рано встать с кровати. Я же лежал на мягком одеяле и отстранённо вслушивался во все эти возгласы. Мне было слишком хорошо, чтобы спорить. Я и до этого слышал об успокаивающем действии целительной магии, но никогда не испытывал на себе и не мог даже представить, какой чудесный и блаженный эффект она оказывает.
Чудны дела твои, Создатель.
Я и сам не заметил, как отрубился. Проснулся часа через три, когда на улице уже смеркалось. Короткий зимний день уступил место вечеру и окно окрасилось в сероватые тёмно-синие краски. Эдвин, как мне показалось, не сдвинулся ни на шаг. Когда я открыл глаза, он сидел во всё той же позе, в которой не так давно распинался о моём плохом самочувствии и читал раскрытую книгу. Только горящая на столе свеча выдавала то, что маг куда-то отлучался со своего поста.
Вновь проваливаться в сон не хотелось, всё интересовавшее меня мы с Эдвином уже обсудили, а потому я попросил себе тоже какое-нибудь чтиво чтобы скоротать часок-другой. На это маг был более чем согласен. Подойдя к книжному шкафу, он принялся громко зачитывать мне надписи на корешках, снабжая каждую своим комментарием.
— «О благополучии финансов в управлении государством, наделом или феодом» Томаса Смилла. Тот ещё кирпич, мастер Летт, даже я при наличии свободного времени и интереса к теме не смог осилить…
— «Баллада о пиратке Конбель» менестреля Сарти. Создатель, такой приличный дом, а такую пошлятину держат. Судя по всему, покойный генерал был человек весьма свободных нравов…
— «История падения Октавианополя како и Восточной Империи в красках, деталях и воспоминаниях очевидцев» Септимия Флавия, тьфу! Нет, мастер Летт, этот бред, извините за резкость, я читать вам не позволю. Пока я нахожусь рядом — ни за что! Септимий Флавий, уж поверьте мне на слово, проходимец, каких мало. Провокатор, шельма и шарлатан от науки. Нет, нет и ещё раз нет…
— «Аймего» Рейна де Фица. Ваш тёзка, кстати, несмотря на карсильское происхождение. Но только, если вы любите рыцарские романы…
Наконец, он переключился на следующий ряд. И тут же его академическое образование дало сбой.
— «История славной революции в Лирране». Я… хм, погодите. Нет, не знаю. А, ну конечно. За авторством Роджера Люнд. Судя по всему, генерал умел держаться не только за меч, но и за перо. Хотя, зная военных, уверен, что мемуары ему писали адъютанты. Он, в лучшем случае, только наговаривал.
— Вот и давайте тогда сюда, — решительно попросил я, протягивая руку. — Раз рекомендации вы дать не можете, её дам я. А заодно и посмотрим, насколько хорошо умел писать супруг нашей дорогой хозяйки.
Обменявшись со мной ещё парочкой ничего не значащих фраз, Эдвин покинул меня, сославшись на позднее время и необходимость напоследок прогнать Кэтрин «на предмет усвоения материала». Напоследок лишь пододвинул ближе к кровати стол со свечой, чтобы мне было удобнее читать. Я же погрузился в книгу.
Язык у генерала, как оказалось, был неплохо подвешен. По крайней мере, если действительно писал он, а не какой-нибудь челядинец. Плюс ко всему, покойный господин Люнд действительно радел за дело революции, потому что иначе никак нельзя объяснить тот факт, что книгу он начал с подробного описания того кризиса, что царил в Лирране до революции. От генерала, особенно старой закалки, ждёшь рассказов о лихих кавалерийских атаках, максимум — описания общих стратегий его кампаний. Но никак не подробного и обстоятельного экономического обзора ситуации в обнищавшей за какие-то пару лет стране.
Конечно, не обошлось без памфлетистики. Король, например, у господина Люнда разве что детей на завтрак не ел, оставаясь при этом бездарем, белоручкой, идиотом и, цитирую, «плодом кровосмесительной связи». Нет, конечно, о покойном монархе мало кто отзывался хорошо, даже те его венценосные собраться, что после революции отправляли в Лиррану карательные корпуса. Но, как мне кажется, в критике генерал перегнул палку. А в целом книга была более чем неплоха. Мне, как человеку, не интересовавшемуся особо темой новоявленного церковного раскола, были интересны подробности про Марка Грубера, поднявшего народ на бунт против Церкви, и реакция на это остальной страны.