— Убили его, товарищ полковник! Генерала убили!
Павел побежал к выходу, но машина скорой помощи уже увезла раненого. Только маленькая лужица крови алела на площадке перед входом в дом.
Первое, что Павел сумел сделать, это вернуться в собственный дом и набрать номер полковника Ралева. Телефонная трубка дрожала в его руке.
— Вставай! — сказал он, услышав его голос. — Совершено покушение на Велико. В него стреляли. Перед его домом. Велико увезли в госпиталь.
— Ты что, не в своем уме? — закричал на другом конце провода Ралев. — Что за глупости?
— К сожалению, это правда. Приезжай немедленно! Встретимся в штабе.
— Кого ты подозреваешь? — услышал он вопрос. Вспомнил, что сказала Сильва ночью о распрях межлу Велико и Драганом.
— Может быть, это Драган, кто знает. Подумай и ты! — Он положил трубку телефона. Потом позвонил дежурному по штабу. Удар был внезапным, и он все еще не верил, что это случилось с Велико.
Павел подошел к раковине и напился воды прямо из-под крана. Рядом с ним оказалась Венета. Она хотела о чем-то спросить у него, но ей сдавило горло, и она не смогла произнести ни одного слова.
— К тебе это не имеет отношения! — сказал ей Павел.
— Неужели такое возможно? — Она зарыдала.
— Оденься, а то простудишься. Для тебя жизнь теперь лишь начинается, — добавил Павел и поспешил в штаб. Венета крикнула что-то ему вслед, но он ее не услышал, а точнее, не хотел слушать. В тот момент он не мог думать ни о ком, кроме Велико.
«Это происки врага — одна из его акций. Мы поверили, что можем жить и без свиста пуль. Забыли, что их пистолеты заряжены и всегда могут выстрелить в нас!..»
В штабе все уже были на ногах.
Павел вошел в кабинет и потребовал связать его с госпиталем. От дежурного узнал, что о случившемся сообщено в Софию и оттуда выслан вертолет с хирургом-профессором.
Он снял плащ, стряхнул с него воду и только теперь заметил, что в дверях стоит Софья.
— Я пришла к вам, — начала нерешительно Софья, но Павел ее прервал:
— Разве ты не понимаешь, что сейчас совсем не подходящее время для разговоров? — Дамянов никогда еще не был таким суровым.
— Я не о себе.
— А о ком же?
— Будьте осторожны.
— Успокойся! — Павел положил руку на ее плечо. — Генерал не умрет.
— Я многое слышала о вас, но никогда не имела смелости рассказать вам об этом. Они вас ненавидят. Отец Кирилла погиб вместе с Жасминой, женой генерала. Его дядя — страшный человек. Он и сейчас его избивает, настраивает против вас. И подполковника Симеонова тоже настраивает против вас. А Кирилл — хороший парень...
— Кирилл? — Павел пытался увязать с чем-то это имя, но оно все ускользало. Это имя он уже когда-то слышал.
— Он отец моего будущего ребенка. Но я не о себе беспокоюсь. О вас. Вы с товарищем генералом...
— Хорошо, — отпустил ее Павел.
В кабинет один за другим входили офицеры штаба и докладывали об обстановке. Павлу хотелось освободиться от всех, остаться одному и еще раз осмыслить все.
Из госпиталя позвонили повторно. Сильва решила сама оперировать отца, взять на себя всю ответственность. Из его правого плеча она извлекла три пули. Теперь жизнь генерала вне опасности.
«Жизнь генерала вне опасности», — повторил Павел и попытался успокоиться.
В дверь постучали, и в кабинет вошел полковник Ралев, очень взволнованный. Он присел на стул, нашел сигарету и только после этого спросил:
— Что ты имел в виду, когда упомянул имя Драгана?
Павел ответил не сразу. Сел рядом с Ралевым, долго постукивал кончиком сигареты по ногтю своего пальца.
— Все довольно сложно, — начал он, но Ралев задал новый вопрос:
— Как у тебя с Венетой?
— Ты интересуешься как друг или как служебное лицо? — озадаченно посмотрел на него Павел.
— Сейчас это не имеет значения. Весь вопрос в том, с чего начать.
— Ты слишком загадочен. — Павел погасил недокуренную сигарету и ощутил жажду, но не потянулся к графину с водой.
— И то и другое для меня чрезвычайно важно, а ты, как всегда, пытаешься быть скрытным, — Ралев был недоволен началом их разговора.
— Ночью Драган приезжал к Велико. Они ссорились. Сильва была очень встревожена. — Павел перевел дыхание и продолжал: — А что касается Венеты, то я не могу сказать тебе, как у нас идут дела. Я люблю ее, но что-то запуталось в наших отношениях и я сам ничего не понимаю. — Он закрыл глаза и потер веки.