Когда он знакомил Драгана с уликами против Щерева и дополнительными пояснениями Софьи, тот долго перечитывал исписанные страницы.
— Только теперь я понял, что меня совершенно справедливо сняли с работы. Ведь я еще вчера считал его приятелем. Не знаю почему, но я ему верил.
— Да, но стрелял в Велико не он, а другой человек. Помнишь некоего Барсука, которого ты выгнал из штаба за то, что тот подслушивал разговоры Велико? Все это время Щерев его материально поддерживал, чтобы использовать в нужный момент.
— Значит, тут целая организация? — смотрел на него растерянный Драган.
— Конечно, и действовали они крайне осторожно.
— А Огнян? — неизвестно почему спросил Драган.
— Он любит Велико больше, чем нас обоих.
— Знаю! — сказал Драган и встал. — Я тоже в вашем распоряжении. Я все еще способен на кое-какие дела, — добавил он глухо, с той решимостью, которую Ралев очень хорошо знал.
— Хватит и того, что ты уже сделал, — взял его Ралев под руку. — Рад, что мы снова вместе.
...В дверь постучали, но Ралев открыл не сразу. Ему хотелось подольше остаться наедине с самим собой, чтобы подытожить услышанное и увиденное и только после этого приступить к действиям.
Открыв дверь, он увидел в тени коридора сотрудника государственной безопасности.
— Что у вас? — спросил он, не ожидая, пока тот войдет.
— Кирилл внизу! Он сам явился, уверенный, что мы будем его искать.
— Просит о снисхождении?
— Все значительно сложнее! — И он подал записку Кирилла, которую Огнян нашел в подвале.
— А Венета? — спросил Ралев, удивленный содержанием записки. Раньше он подумал бы, что это обыкновенная вражеская уловка — плод исступленной ненависти человека, попавшего в ловушку, а получилось все значительно сложнее, и это заставило его еще раз задуматься о загадках человеческой души.
Вместо ответа сотрудник государственной безопасности положил на письменный стол черную дамскую сумочку.
Ралев открыл сумочку, достал паспорт и увидел фотографию Венеты.
— Что случилось?
— Автомобильная катастрофа. Превысила скорость на серпантине в горах и упала в пропасть.
— Жива? — спросил Ралев.
— Нет. Мы нашли вот этот окурок от сигареты в ее кармане.
В дверь постучали.
— Нельзя! — крикнул Ралев, но поздно: дверь открылась, и в комнату вошли Павел и Огнян. — Извини, но и наша работа не ждет, — попытался объяснить Павел. — Вот едва нашел Огняна, а полк ждет. За две ночи мы сняли и старого, и нового командира. Огнян тебе еще нужен? — спросил Павел, не сводя с Ралева взгляда.
— Все закончилось! — глухо ответил Ралев. Он понял, что они ничего не знают о случившемся, и это еще больше его смутило.
— Значит, он может приниматься за работу? — попытался улыбнуться Павел, но, увидев на письменном столе сумочку Венеты, успел лишь добавить: — А это откуда? Значит, Венета здесь? А мы перевернули город, разыскивая ее.
— Неужели Венета здесь? — вмешался и Огнян.
— Она в госпитале, — Ралев спрятал сумочку в сейф.
— Верно ли я расслышал? — приблизился к нему Павел.
— Автомобильная катастрофа...
— Что? — не мог поверить Огнян.
— Она жива? — Замер Павел в ожидании ответа.
— Нет! — ответил Ралев и не узнал собственного голоса.
Павел впился рукой в угол письменного стола, чтобы преодолеть охватившую его слабость. Он еще сохранял крохотную надежду на то, что все уладится, но Венета ушла из жизни, оставив ему только боль.
Огнян молчал, нервно теребя фуражку.
— Пойдем! — наконец нарушил он тишину.
Вышли втроем. В эти трудные минуты они как никогда были нужны друг другу.
Уже четвертую ночь Сильва добровольно продолжала нести дежурство. Отец у нее на глазах набирался сил, и в ту ночь она убедилась, что он будет жить. Такие могучие деревья, выдержавшие столько бурь, легко не сдаются. Она убедилась в этом, увидев появившийся на его щеках румянец и порозовевшие ногти. Наконец-то Сильва смогла найти время подумать о своем участии в последних событиях. Что бы произошло, если бы она уехала? Отец погиб бы тогда, и кто простил бы Сильве ее вину, ее близорукость? Мать? Но ведь матери уже давно нет. Друзья отца?.. За эти четыре ночи она не сумела понять, кто его настоящие друзья и кто враги. Если судить по тому, что его посещало много людей, то его все любят. Но ведь кто-то хотел убить его!
Все это время Сильва пыталась выяснить, кто дерзнул поднять на ее отца руку. Она прислушивалась к разговорам, предположениям, и, когда решала, что все для нее уже ясно, отец отметал все ее доводы: «Нет, ему я верю!»