«Верю я тебе, дружок, но все-таки проконтролирую», — решил старшина. Он жестом приказал следовать за собой. Давно привыкла собака выполнять волю инструктора. Теперь же она подчинилась ему неохотно.
Бесшумно выскочив из-за поленницы, Смолин увидел двух человек, завтракавших у костра. Те вскочили, держа в руках по куску хлеба, сала и печеные картофелины.
Джек подбежал к дровосекам. Он мирно, равнодушно обнюхал их резиновые сапоги, их деревенские куртки и отошел, оглядываясь на лесную чащу и тихонько повизгивая.
Смолин уже знал, что перед ним люди посторонние, то есть не имеющие отношения к тому, что произошло ночью на границе, тем не менее он придирчиво проверил их документы и, убедившись, что это лесорубы-сезонники, оставил их в покое.
Вернувшись назад, Джек взял оставленный след и, снова возбужденный, помчался вперед.
Велики были возможности Джека, но не беспредельны. Можно требовать от собаки только то, что не превышает ее физиологических возможностей. Смолин за время работы с Джеком досконально изучил его. По поведению собаки он понял, что она начала уставать. Не от того, что пробежала десять или двенадцать километров, — для выносливой овчарки это сущие пустяки. Джек израсходовал силы на то, чтобы среди массы других запахов разыскать след нарушителя. О, это не легкая работа! Предельно напряжена высшая нервная система. Собака как бы выключает себя для всякого рода деятельности, кроме одной — по розыску следа. После такой сосредоточенности наступает сильное утомление. Если вовремя не дать собаке отдохнуть, то она временно потеряет способность идти по следу.
Джек пробежал еще километров пять — шесть. Смолин остановил его и повелительным жестом уложил на траву под кустом голого орешника.
В кармане старшины был припасен кусок холодного мяса. Он лег рядом с собакой и стал подкармливать ее, поощряя командой: «Хорошо! Хорошо!».
— В чем дело? Почему залег? — спросил солдат Степанов, ложась плечом к плечу со старшиной.
— Отдыхаем, — спокойно ответил Смолин.
— Да разве можно сейчас отдыхать?
— Можно, земляк.
— Так ведь… — заикнулся Степанов.
— Поспешишь — людей насмешишь, — вставил старшина и улыбнулся.
Чистое, загоревшее лицо его жарко пылало. По румяным щекам бежали светлые струйки пота. Но серые, стального блеска глаза были жестко прищурены, пристально вглядывались в тихий утренний лес.
Верное чутье Смолина, умеющего слушать и сердцем, говорило ему, что обманчива теперь тишина.
Немало средств у пограничника на вооружении: первоклассное оружие, опыт и мастерство, чекистские традиции, беззаветная поддержка населения и многое другое. Но нет пограничника, который бы пренебрегал в своей работе таким испытанным оружием, как чутье. Чутье пограничника — особое чутье. Приходит оно не сразу, не в первый год службы, но рождается и воспитывается с первого дня, с того часа, когда ты пошел по дозорной тропе.
Смолин поднялся, подал команду, и собака уверенно пошла вперед. Пограничники еще пристальнее стали вглядываться в лес.
За каждым деревом, под любым кустом, в овражке, в ветвях ели мог затаиться нарушитель с автоматом в руках. Ко всему будь готов!
Глаза Смолина умели видеть весь лес сразу и каждое дерево и кустик в отдельности. Казалось, что ничего подозрительного не могло быть среди красавцев-дубов, до сих пор еще не потерявших бронзовых своих листьев, и. среди долговязых обнаженных осин, и там, в дальней роще ольшаника. Но вот Джек насторожился, ощетинился и зарычал. В гуще молоденьких елочек Смолин сразу же увидел силуэты людей. Шепотом отдал команду:
— Ложись!
Прильнув к земле, чуть склонив голову и двигая острыми ушами, Джек всматривался в ельник.
В то же мгновение застрекотал автомат. Смолин тоже дал очередь — огонь по огню. Степанов сейчас же поддержал его. Подоспели отставшие солдаты, и завязалась перестрелка. Диверсанты вынуждены были принять навязанный им бой.
Смолин был слишком опытным и требовательным к себе пограничником, чтобы переложить ответственность за дальнейшие события на другие плечи. Порученное ему дело привык доводить до конца. Он решил во что бы то ни стало захватить или уничтожить диверсантов. С этой целью он приказал двум солдатам обойти ельник слева, а сам в сопровождении неразлучного Степанова подался вправо, перебежками, от куста к кусту. Окружение поддерживалось беспрестанным огнем.