– Почему, Госпожа, они все-таки принесли еду, - усмехнулся страж и вышел в сени.
– Почему "все-таки"? - изумилась я.
– Ну, они сначала не хотели…- Страж вошел в комнату с мешком, из которого достал копченую курицу, кусок хлеба и яблоко.
– Они хоть живы? - поинтересовалась я, пока он искал тарелки в слабом подобии буфета, стоявшем у окна.
– Вполне, Госпожа, даже не очень заикаются, - ответил страж, достав тарелки (точнее, отыскав в стопке тарелок две относительно чистые - я так и не успела помыть посуду за всеми хлопотами). Я спохватилась, что сижу, не шелохнувшись, как барыня, пока страж с поразительной невозмутимостью накрывает на стол.
– Тебе помочь? - поинтересовалась я, делая слабую попытку встать и присоединиться к стражу.
– Не стоит, Госпожа, - ответствовал он. - Может, ты хочешь умыться?
– Я… э-э-э… да.
Так же спокойно страж принес из сеней умывальный таз и поставил передо мной. Когда я кончила плескаться и протерла глаза, то обнаружила, что страж стоит рядом со мной с полотенцем.
– Спасибо, - проговорила я, вытираясь. - Только…
– Только?… - с еле заметной иронией в голосе подхватил страж, забирая полотенце.
– Не надо так, - попросила я.
– Как не надо, Госпожа? - поинтересовался страж, разделывая курицу.
– Не надо мне прислуживать, я и сама справлюсь.
– Да? - спросил страж, демонстративно разглядывая вилку. Вилка была даже мытая… это не избавило ее от остатков вчерашней еды между зубчиками.
Я покраснела.
– Просто я не успела вчера…
– Да-да, конечно, - кивнул страж. - Ты просто не успела.
Страж, отчекрыжив от курицы ногу, положил ее на тарелку и поставил передо мной. Я радостно (как я все-таки проголодалась!) вцепилась в курицу зубами, не затрудняя себя использованием подозрительно грязной вилки.
– Приятного аппетита, - усмехнулся страж.
– Спасибо, тебе того же, - невнятно пробурчала я.
Прожевав оторванный кусок и проглотив его, я, наконец, заметила странную вещь: страж все так же стоит рядом и ничего не ест.
– А ты не будешь? - удивилась я.
К моему удивлению, страж не ответил.
– Эй, ты чего? - окликнула я его. - Ты есть-то будешь? Чего молчишь? Или тебе этого нельзя? - Страж молчал. - Чем ты вообще питаешься?
Тут страж пошевелился (до этого он застыл, как истукан)
– Я ем то же, что и ты, Госпожа, то же, что и ты.
– В каком смысле? - не поняла я.
– В прямом, Госпожа.
– Поясни, пожалуйста, я тебя не понимаю.
– Ровно половину от своей трапезы ты должна уделять мне, Госпожа, тогда я поем.
Помолчав, страж добавил:
– Я думал, ты это знала, когда принимала мою клятву.
– А… я… я забыла. Ешь, пожалуйста, - проговорила я, в порыве озарения отрывая у курицы вторую ногу и накладывая ее на оставшуюся чистую тарелку. Хлеб, еще не надкусанный, поделить пополам было не сложно, а вот с яблоком пришлось повозиться - ни у стража, ни у меня не было ножей, а столовые ножи в доме оказались страшно тупыми, и яблоко пилилось с трудом.
Страж соизволил присесть и приступить к трапезе только после того, как дележ был окончен, и я с милой улыбкой поставила тарелку перед ним. Если я правильно поняла из его отрывистых реплик, я могла его и вовсе не кормить, но если кормить, то только так - лично накладывая его порцию. Или скармливая ему неугодных мне людей. Курица застряла у меня в горле, и я поспешила заверить - половины обеда мне никогда не жалко.
Когда мы поели, страж быстро убрал со стола, игнорируя мои вялые попытки помочь, сложил мешок с провизией и дождался, пока я упакую свои остальные пожитки.
– Идем, - сказал он на улице, отбирая у меня мешки.
– А… ага. - Я посмотрела на чистое ночное небо и бодро зашагала по тропинке.
Страж за моей спиной пробормотал:
– И ты ничего в себе не замечаешь? После того, как правильно выбрала кратчайшую дорогу?
Только теперь я сообразила, что пошла по тропинке, ведшей через заповедный лес в соседнюю деревню, а не по главной дороге, по которой прибыла сюда и по которой намеревалась продолжить путь.
Пока мы шли через лес, я соображала, кто кем, собственно, управляет. Вчера я не чувствовала себя Госпожой, по крайней мере, на мой взгляд Госпожам не шепчут на ухо каждое слово, которое они должны произнести. А утром… то есть вечером страж прислуживал мне с рабской покорностью, смутившей меня до крайности. И тут же предъявил претензии на половину каждого моего обеда, завтрака и ужина. И, главное, все на мое усмотрение. Но не морить же его голодом. Это было бы бесчеловечно… с моей стороны.
– Скажи мне…- нерешительно начала я.
– Да, Госпожа?
– Скажи… клятва, которую ты мне дал, она меня еще к чему-нибудь обязывает?
– Так ты не знаешь, Госпожа? Мне казалось, ты понимала, на что идешь.
– Нет, видимо, не понимала, - хмуро ответила я. - Ну?
– Видишь ли, Госпожа… - начал страж и замолк.
– Не тяни!
– Слушаю и повинуюсь, Госпожа.
– Прекрати немедленно, - рассердилась я, - не строй из себя идиота.
– Я тебя не понимаю, Госпожа. - Страж остановился и серьезно посмотрел на меня. - Чего ты хотела, когда требовала моей клятвы?
– Честно?
– А как же иначе?
– Ну, понимаешь, меня не так уж и интересовало, будешь ли ты служить мне… было нужно, чтобы ты перестал… предъявлять мне свои претензии.
– Не понял, - признался страж. - Какие претензии?
– Ну, если ты не помнишь, то зачем я буду напоминать? Главное, мне нужно целой и невредимой добраться до…- Тут я задумалась, а куда, я, собственно, хочу. - До места моего назначения, по ту сторону леса.
Я немного поразмыслила и добавила:
– И обратно.
– Всего-то, Госпожа? - удивился страж. - И ради этого ты заставила меня дать такую клятву?
– А ты думал, я позволю себя поработить какой-то лесной нечисти? - обиделась я.
Страж запрокинул голову и расхохотался. Мне стало страшно. Чему-то он без сомнения, радовался, и это означало для меня неприятные новости. Как всегда.
– Госпожа, ты понимаешь, что сделала? - спросил он, отсмеявшись. - Ты потребовала клятвы, не закрепив ее своей волей; то, чего ты хотела - ничтожно по сравнению с самой клятвой. Ты понимаешь, что это значит?