Винс, выслушав цветистую тираду друга, едва ли мог не улыбнуться хоть краями губ.
– Кажется мне, ты перечитал поэм, о доблестный рыцарь, – в тон ему ответил паренек.
– О странник, друг мой милый, не стоит речь подобную вести, коль падок ты на легкую добычу слухов. Я скромный рыцарь лишь, и знать подобное мне сердцем повелено давно. Коль духом я отважен и люто храбр душою, то понимать я должен вещи, что у подножья гор обрывистых лежат.
– Да ну?
– Что ж ты сомнение в словах моих ищешь, о странник? Ведь знаю я: в душе твоей глубокими следами тени залегли.
– Ной, прошу тебя…
– Эх ты, не любишь ты старый слог, – со вздохом заявил Нианон и уже нормальным языком продолжал: – У тебя в душе разлад, и это несмотря на то, что вы только недавно с Анарин из Вермии вернулись. Там же сейчас самая идеальная погода, да и городок отменный. Сам же говорил – как у ветра за пазухой. Конец весны – начало лета. Тепло. Я так хорошо твою довольную рожу запомнил, такой замечательный настрой едва ли кто-то так быстро испортить мог. Одна ночь прошла, и ты сам на себя не похож – разве что на собственного подопечного или еще какое-нибудь унылое подземное существо. Сам же совершенно пофигистично отнесся к тому, что твоя наставница не стала тащить тебя в несусветную даль населенной ойкумены. Значит, что-то иное… Неужели влюбился?
– Да ну тебя, – попытался отмахнуться от любопытного друга Винсент. – Ты бы еще предположил, что я наконец-то осознал, что в лице Арталы потерял единственного разумного собеседника, а блистательная Ванага как раз та единственная любовь.
– Ого? Я даже помыслить не мог, что ты и Ванага… О, – возопил Нианон и, видя убийственную мину своего собеседника, как ни в чем не бывало продолжил: – А я-то надеялся, что смогу заменить для тебя нашего архивариуса и ты лишь о неразделенной любви переживать будешь… Неужели ветвь первенства навеки будет принадлежать лишь джолу?
– По моим меркам, – наставительно ответил Винс, – ты не такой умный, однако весьма сообразительный. Знаешь, ведь по нынешнему времени это гораздо важнее.
– Неужели? Прими мою благодарность. Я польщен до глубины души! – посмеиваясь, ответил его друг и уже более серьезным тоном сказал: – Вот только ты так и не ответил на мой вопрос. Думал, небось, что в высокой траве тропинки не видно. Не угадал.
Пронзительный взгляд прозрачных светлых глаз ввинтился в самое нутро Винсента, и даже лучистая безобидная улыбка не сбивала с толку путника. Он знал на собственной шкуре, как порой бывает опасен его друг, потому понимал: лучше выложить все сразу, нежели молчать до последнего. Нианон ведь, если ему будет интересно, все равно все узнает. Такой уж он человек. К тому же Винсу все равно надо было кому-то выговориться.
– Медикаменты… – глухо произнес он через какое-то время.
Юный эмпат, залпом допив свое какао, шумно глотнув и со стуком поставив кружку на поднос, удивленно выгнул бровь.
– Медикаменты?
– Точно.
– С ними что-то не так?
– Нет.
– Нет?
Нианон слишком хорошо знал Винсента, чтобы верить таким его словам, но также он знал, что вытаскивать что-то силой из этого человека намного сложнее, чем даже просить Сошу о замене фильтров на компрессоре в ее собственном ангаре.
Он не был телепатом и не мог проникнуть в мысли своего друга. Правда, и эмпатических способностей ему целиком хватало. Сейчас Нианон чувствовал легкую растерянность друга, какую-то неуверенность и что-то еще. Что-то непонятное, сокрытое где-то в глубине души. К тому же его аура.
– У тебя завихрения, кстати, – заметил словно бы невзначай эмпат.
– Завихрения? – слова собеседника вновь отвлекли Винса от собственных мыслей.
– Ага, такие круговые, похожие на маленькие буранчики. Только вывернутые шиворот-навыворот. Смешные такие… В ауре я имею в виду, – видя непонимание на лице друга, пояснил Нианон.
Хотя эмпат в общем-то даже не видел эмоций паренька, он просто чувствовал их. Непроизвольно осознавал, что терзает душу сидящего напротив него человека.
Нианон слишком хорошо знал, что Винсент не был падок на внешние проявления овладевающих его чувств. Для него обычные эмоциональные всплески – это что-то невероятное, выходящее из нормального ритма его жизни. Из-за этой своей черты он порой видел осуждение в глазах знакомых, но никогда не проявлял к их мнению никакого интереса. Такой уж он был человек.
– Слушай, – попытался перевести тему эмпат, – а ты будешь на испытаниях? Вроде на сегодняшнюю дату назначен пробный полет «Эллиса». Мне, если честно, хотелось бы глянуть на новое творение Сохиши Шиско. Она невероятный конструктор. У нее такие творения, что дух захватывает. Я порой даже жалею, что пока не могу стать пилотом одного из них… Ты ведь знаешь, что Шиско официально передала свои обязанности Араде. Хотя о чем я говорю – об этом уже все знают. Я, конечно, ничего не имею против нее, но все же до гения Соши ей еще очень далеко. Но, в тоже время, вроде сие творение полностью и абсолютно заслуга эолфки. Кто-то из механиков мне как-то обмолвился, что Шиско вроде в своей новой разработке за основу взяла старые технологии. Ее новый крылатик был построен, опираясь на практику древних межпространственных кораблей! Ты представляешь! Тех самых, что обладают настоящим сердцем! Самой Эос! Говорят, на сегодняшних испытаниях будут даже делегации от миротворцев и парочка исследователей из управления инженерии. Представляешь?