Только у безликих прежде попаданцев теперь появилось лицо, лицо Жени Сомова.
Как ни странно, помог отчет. С каждым переписыванием воспоминания становились дальше, уходила яркость, почти развеялся запах горящего дерева и жареного мяса, словно живые события подменялись пустыми словами.
Утро началось со стука в дверь.
— Карницкий! В приходный дом! — послышался строгий голос Марчука.
Адриан с трудом оторвал всклокоченную голову от подушки, нащупал отцовские часы, открыл крышку и уставился на стрелки. Не сразу он сумел разобрать, который час. Уже пора! Зря он вчера столько выпил. Но сокружники притащили помимо вина какое-то новое пойло. Жидкий огонь, а не пойло. От нескольких глотков у Адриана закружилась голова, в животе вспыхнул пожар, а язык внезапно перестал слушаться… Ох, сколько же он вчера наболтал! Будто бы вместо перепуганного мальчишки-попаданца в жарнике сидел мужик с косую сажень ростом, будто бы он наставил на Карницкого и Марчука амулет и хотел высосать из них души. Там была и пальба, и перепуганные девушки, и безумная погоня по лесу. Кажется, Адриан вмешал в свой рассказ всё, что вспомнил из прочитанных в детстве романов про чужаков.
Надо будет проверить это пойло. Кто его придумал? Явно же не обычный человек, наверное, попаданец какой-нибудь. Пусть орденцы проверят, откуда оно взялось.
В колчанную Карницкий пришел с опозданием, тяжело плюхнулся на лавку, налил себе горячего чаю с лимоном и принялся прихлебывать его маленькими глоточками. Отец бы за такое пренебрежение столовым этикетом голову оторвал, но питомник многое поменял в барчуке.
Только сейчас Адриан понял, почему эта комната называется колчанной. Да потому, что именно здесь Стрелы ждали вызова.
Марчук сидел, уткнувшись в «Ведомости». Другой Стрела дремал, откинувшись в кресле. Млад Заяц подмигнул Карницкому, но заговаривать не стал, опасаясь потревожить сон своего старшего.
Вот так зачастую проходили недели: бесцельное ожидание вызова, высиживание в колчанной или на квартире. Если сейчас кто-то уедет, то сюда тут же позовут запасного: в колчанной всегда должны быть наготове две Стрелы. Если вызовут снова, тогда придется выдергивать отдыхающих. Если же Стрелы закончатся вовсе, тогда на дело отправятся Молоты, а их в Старополье десяток.
В питомнике говорили, что лет пятнадцать назад близ городка Бирюч вдруг появилось много чужаков, и на местных орденцев посыпались вестники из окрестных деревень. Вскоре в Бирючевском отделении закончились все Стрелы и Молоты, и Орден начал отправлять обслужных-сервиентов и чернильников, послал запрос в соседние города, даже командор Бирюча вынужден был выехать. После Орден узнал, что случился крупный разовый прорыв, только чужаки почему-то разбежались в разные стороны и потом несколько дней подряд вылезали изо всех щелей, тревожа крестьян. Хорошо, что в тот раз попаданцы были не агрессивными, и их быстро уничтожили. Потому что бывало всякое…
— Болиголова, Заяц! Вызов! — в дверь заглянул чернильник.
Ну да, раз Марчук с Карницким недавно были на выезде, сейчас они вторые в очереди.
Млад радостно улыбнулся, еще раз подмигнул Адриану, схватил мешок с пистолем и прочим скарбом, выскочил из колчанной. Через несколько минут в комнату вошел другой Стрела со своим подопечным.
Карницкий допил чай, пробежался глазами по «Ведомостям», побеседовал с сокружником, подремал немного и уже задумался, чем займется вечером, как в колчанную заглянул тот же чернильник.
— Марчук, Карницкий! Вызов!
Второй за день! Многовато.
Адриан вдруг понял, что не может встать. Ноги не слушались. Перед первым вызовом он прямо-таки рвался на дело, не мог усидеть на месте, даже злился на Марчука за его холодность и равнодушие. А когда их всё-таки позвали, Адриан готов был на своих двоих бежать к железной станции, не дожидаясь упряжки. Сейчас же его охватил страх. Почему? Ведь ничего страшного тогда не произошло. Всего лишь мальчишка. Безоружный, растерянный, голодный. Так почему же?
И тут он понял.
Потому что теперь он точно знал, что попаданцы существуют. А значит, и все истории про них тоже правдивы. Можно много лет слушать байки про леших, болотников и прочую нечисть, но пока не столкнешься с кем-то из них взаправду, они будут лишь частью сказки. А стоит лишь раз увидеть упыря, и сказка вмиг превратится в кошмар.
Вот и Карницкий только сейчас уразумел, что всё — правда. И он может умереть взаправду. От неведомой хвори. От чуждой магии. От неприметного оружия, которое может вовсе не походить на пистоли или мечи.