…Мы столкнулись с ослаблением идейного уровня. Необходимо резко повысить внимание к идейному воспитанию моджахедов, чтобы они четко усвоили, что такое ислам, что такое неверные и кто такие моджахеды.
…Недопустимо отодвигать на второй план идеи священной войны… 24 »
Учитывая непримиримость Ахмад Шаха, афганское руководство стремилось во что бы то ни стало «с помощью русских» провести операцию против его формирований и неоднократно ставило этот вопрос перед комиссией Политбюро ЦК КПСС по Афганистану. При этом речь явно шла о личном уничтожении Масуда, так как, по мнению афганского руководства, в противном случае «лев Панджшера» снова сможет быстро восстановить боеспособность своих вооруженных формирований, а это серьезная угроза для режима НДПА.
Александр Ляховский: «Мне довелось в тот период участвовать в работе советского военного командования, пытавшегося договориться с Ахмад Шахом и избежать боев с его вооруженными отрядами, поэтому расскажу об этой работе более подробно.
В начале 1988 года министр обороны СССР Д.Т.Язов потребовал подготовить и провести операцию в Панджшере и южных районах провинции Тахар в феврале–марте. Однако, по мнению руководства ОГ МО СССР в Афганистане генерала армии В.И.Варенникова и командующего 40-й армией генерал-лейтенанта Б.В.Громова, во-первых, в зимних условиях это было нереально, а во-вторых, достичь поставленной цели (уничтожить лично Ахмад Шаха) этими действиями все равно бы не удалось. Об этом неоднократно докладывалось руководству, но эта позиция военного командования в Афганистане не нашла понимания в Москве.
Тогда генерал Варенников приказал провести воздушное фотографирование районов, где предполагалось проводить операцию, а также подготовить необходимые обоснования для его выступления на заседании комиссии Политбюро ЦК КПСС по Афганистану. Такие документы мы подготовили и 14 февраля улетели в Москву, где представили аэрофотоснимки сложного рельефа местности (районы Хосто-о-Фаранг, Фархар, Варсадж), сплошь заваленной снегом, и соответствующий доклад с обоснованием нецелесообразности операции против Масуда в зимних условиях. В итоге... — операцию отложили. Мы же сосредоточили главное внимание на проведении с Ахмад Шахом мирных переговоров».
К проблеме Ахмад Шаха вернулись на заседании Политбюро ЦК КПСС, когда шло обсуждение вопроса о способности армии Афганистана защитить независимость страны, власть и народ от агрессивных действий отрядов оппозиции. Под давлением Наджибуллы у некоторых членов Политбюро ЦК КПСС (Яковлев, Шеварднадзе) сложилось впечатление, что 40-я армия нанесла недостаточное поражение мятежникам, а поэтому возможности правительственных войск по защите режима сомнительны. Отсюда делался вывод, что в оставшееся время пребывания советских войск в Афганистане необходимо нанести поражение наиболее опасным группировкам противника и в первую очередь вооруженным отрядам Ахмад Шаха Масуда. Чувствуя, что убеждать членов Политбюро ЦК КПСС в этом вопросе бесполезно, присутствовавший на этом заседании генерал армии Варенников коротко сказал: «Будут приняты меры».
Сам же Наджибулла твердо настаивал, чтобы проблема Ахмад Шаха была решена до окончательного вывода войск. И, разумеется, их силами (на заседаниях Ставки ВГК РА он заявлял: «Если мы даже соберем все ВС РА, самостоятельно удерживать магистраль не сможем»).
Однажды на заседании Ставки ВГК РА при обсуждении вопроса о жизненно важных объектах и участках, на которых необходимо было сосредоточить основные усилия вооруженных сил после вывода советских войск из Афганистана, президент Наджибулла выступил против предложения руководителя Оперативной группы МО СССР в РА генерала армии В.И.Варенникова, сказал, что не согласен отдавать противнику без боя целые уезды и даже провинции. Вспоминает генерал Варенников: «Оставшись наедине с Наджибуллой после заседания ставки, я сказал ему, что нам крайне необходимо максимально сосредоточить все силы в первую очередь вокруг Кабула, а также Джелалабада, Герата и Кандагара. И конечно, обеспечить охрану магистралей, особенно Кабул – Термез. При этом надо идти на любые компромиссы с племенами и бандами, которые живут за счет грабежей. Теперь о принципиальном вопросе – удержат Вооруженные силы РА власть без советских частей или нет. Лично у меня нет совершенно никаких сомнений, что удержат. Но надо выполнить первое условие – сосредоточить все силы, как мы договорились. Если у вас лично, товарищ Наджибулла, действительно есть сомнения, то давайте выяснять их вдвоем. Не надо делать это в кругу министров, на заседании Ставки или Политбюро ЦК НДПА, не надо показывать, что у нас есть сомнения и разногласия. Ваши заявления должны всем вселять уверенность, а не растерянность.
Наджибулла в основном со мной согласился, но в отношении перевала Саланг с тем, что южную его часть в любой момент может захватить Ахмад Шах, он соглашаться не хотел. Даже заявил: “Со всем согласен, но при условии, что вы ликвидируете Ахмад Шаха”. И мы начали раскручивать проблему Ахмад Шаха Масуда. Я ему доказываю, что выгодно пойти на сближение с ним, имея в виду: во-первых, его большой авторитет среди народа (особенно таджиков); во-вторых, его большие возможности; в-третьих, в целом некоторую лояльность к власти. Надо искать компромиссы. Однако Наджибулла утверждал, что вражда между ними лично дошла до такой степени, что возврата нет. И в этих условиях его надо только убрать. Тогда говорю Наджибулле в лоб: “Так поставьте такую задачу своим спецслужбам, тем более что во главе МГБ РА стоит таджик Якуби, преданный вам человек”. Наджибулла несколько ошалело посмотрел на меня, а потом заявил: “Они с такой задачей не справятся”. Тогда я спросил: “А кто справится?” Он заметил, что надо проводить крупномасштабную боевую операцию. Я напомнил Наджибулле, что уже восемь лет занимались этим, и все бесполезно, а моменты сближения упущены — это ошибка руководства страны, а в настоящее время хотя и много острых моментов, еще не поздно это сделать во имя интересов афганского народа. Соглашаясь со всеми предложениями, Наджибулла не мог даже себе представить, что он должен идти на компромисс (для него это унижение) с лицом, которое он патологически не переносил уже много лет. Для него это было открытое унижение. Являясь умным человеком, он понимал, никакая операция ничего не даст. Но это его настроение поддерживалось и даже подогревалось со стороны руководителей КГБ и МИД СССР, что делало для нас ситуацию еще более сложной. Находясь в стороне от организации и проведения боевых операций и имея о них весьма общее представление, они тем не менее “рекомендовали” сделать то-то или то-то по военной линии для создания благоприятных условий руководству Афганистана после вывода советских войск. В то же время сами они не давали через свою агентурную сеть даже приблизительного положения штаб-квартиры Ахмад Шаха. Да и сделать этого не могли, так как он больше двух-трех дней на одном месте не находился, а в период обострения обстановки менял свое местоположение ежедневно».
После подписания соглашений в Женеве весть о выводе советских войск из РА руководство ИОАП восприняло как устранение главного препятствия в осуществлении своих планов по созданию исламского государства на севере и северо-востоке Афганистана. Учитывая настроения подавляющего большинства населения контролируемой зоны (в том числе мятежников, подчиненных формирований), Ахмад Шах запретил вести боевые действия против советских войск, чтобы не провоцировать их на ответные шаги.
В этот период Масуд прилагал усилия по нормализации жизни в Панджшере — основном районе дислокации группировки ИОАП. 28–29 мая 1988 года в Дашти-Риват (42 км северо-восточнее Руха) он провел совещание главарей ИОАП, где обсуждались вопросы, связанные с экономическим, хозяйственным восстановлением, освоением районов, освобожденных советскими и правительственными войсками, а также проблемы размещения возвращающихся в Панджшер беженцев (возвратились около 30 тыс. человек).