Губы Клэя мелко дергаются. Наконец он кладет пистолет на столик.
— Черт, Винс. Это несправедливо.
— Это уж точно. — Винс берет пневматический пистолет за ствол, открывает маленький затвор и вытряхивает на ладонь единственную пульку калибра 18 мм. — Несправедливо.
Наступает такой момент, когда сделано все, что возможно. Карты разыграны, стратегии применены, ошибки совершены. Разные люди встали на свои места, и можно только ждать — больше нельзя бегать, играть в политику, идти на компромисс и просить. Будет то, что будет. Остается лишь позволить игре исчерпаться самой. В это мгновенье время измеряется вздохами, сожалениями и иронией. Это и есть секунды, минуты и часы ночи накануне.
Винс идет, подняв голову, глядит на верхушки зданий — быстрый осмотр архитектуры для всеобъемлющего запоминания — профили переделанных многоквартирных домов, десяток симпатичных офисных центров. Выбирая лучшее строение Спокана, он отдает свой голос девятнадцатиэтажной махине с террасами — Полсон-билдингу в стиле деко. Есть еще несколько неплохих кандидатов. Конечно, здание окружного суда весьма внушительно, гостиница «Девенпорт» тоже ничего, хотя восхищение местных жителей этой обшарпаной старой развалиной слегка зашкаливает. Винс полагает, что подобный отель найдется в любом крупном американском городе. В любом городе есть своя крошечная «Плаза». Он входит в «П. М. Джакой», газетный ларек на углу, и покупает себе на будущее хорошую сигару. Смотрит на часы: четверть шестого. Первое, что нужно убить, — время.
Винс поворачивает на Спраг-авеню, лучший ряд баров в городе. Человек отчаянно хватается за укорачивающиеся светлые вечера августа и сентября, но когда приходит осень, эта ранняя темнота оказывается неожиданно приятной. Каблуки стучат по замерзшему скользкому тротуару. Винс проходит мимо двух неплохих кандидатов, заходит в холл гостиницы, где толпятся немногочисленные клиенты, а над стойкой бара работает телевизор. Он отодвигает высокий табурет, удивляясь, насколько естественно ноги встают на подставку у стойки, — и зовет бармена.
— «Бим»[42] с колой.
Парень наливает, Винс заводит разговор.
— Слушай, а нельзя новости посмотреть?
Бармен бросает взгляд на телевизор, стоящий на полке над пакетиками кешью и чипсов, банками консервированных яиц и сосисок.
— Шутишь? Это в понедельник вечером? Не успею я дотронуться до телика, мне руку оторвут.
На экране разминается защитник кливлендской команды Брайн Сайп. Коселл рассуждает о том, что есть шанс сломать карьеру Браунсу, сделав сегодня рекордный пасс.
— Завтра же выборы, — напоминает Винс. — Да ладно тебе. Новости идут всего десять минут. А потом сразу переключим на игру. А?
В зале сидят еще восемь человек, шестеро из них — у стойки, как Винс. Парень в заляпанной штукатуркой рубашке и потертых малярских штанах наклоняется вперед и встречается взглядом с Винсом.
— Мы сюда не на новости пялиться приходим. Новости можно и дома посмотреть.
Бармену эта реплика кажется забавной. Он складывает руки на своем внушительном животе и говорит Винсу:
— Я тебе так скажу, братан. Найди тут еще одного охотника до новостей, и я переключу телик на десять минут.
Винс смотрит на людей у стойки. Ему отвечают шесть безучастных взглядов.
— Ну же, народ. Что скажете? А вдруг иранцы заложников домой отпустили?
Мужчины у стойки поворачиваются к телевизору. Винс оглядывается. В зале, сгорбившись над столиком, сидят всего два деловых костюма и увлеченно о чем-то разговаривают. Винс спрыгивает с табурета, огибает обшарпанный бильярдный стол и наклоняется над их столиком.
Серые костюмы принадлежат двум мужчинам неуловимо ирландской внешности, комфортно чувствующим себя в этой профессиональной униформе, как юристы во втором или третьем поколении. Один из них — здоровенный, похожий на медведя, с намеком на седину, второй — миниатюрный, аккуратненький, с зализанными черными волосами. Галстуки у обоих распущены. Согнувшись пополам, они нависают над столом, едят стейки и пьют виски с содовой. Один из них кажется знакомым. Винс улавливает конец беседы — невысокий смотрит на часы: «Нам надо быть наверху через двадцать минут…» — потом они одновременно поворачиваются и видят Винса.
— Прошу прощения. Мне нужен еще один голос за то, чтобы переключить телевизор с футбола на новости. Что скажете, ребята? Десять минут новостей?