— Да уж… — печально согласился Пэтен, — Не понимаю, что нашло на Першинга, когда он бросился в погоню за русскими, забыв куда более важные дела. Он же был таким сторонником дисциплины и строгого соблюдения устава, и вообще казался очень разумным и сдержанным человеком…
— Думаю, я смогу на это ответить, — вмешался представитель в Военном Совете Антанты и начальник штаба Армии САСШ генерал Таскер Блисс.
Этот жилистый, гладко выбритый и коротко стриженный человек за шестьдесят, с немного раскосыми глазами за стёклами круглых очков, смахивал больше на индейца чем на классического англосакса, и возможно имел примесь крови американских аборигенов, что на его родном Юге не считали чем-то постыдным, в отличие от негритянских кровей.
Со своими должностями и чином полного (четырёхзвёздного) генерала, он являлся старшим из американских военных в Европе, и своё место на этом совещании занимал по праву, пока сменивший убитого в бою с русскими Першинга на должности командующего Американскими Экспедиционными Силами в Европе, генерал-лейтенант Хантер Лиггетт приводил в порядок американские войска после двухкратного ужасного разгрома, сначала от немцев а затем от русских этого ужасного Климоффа (второе было особенно обидным), стягивая их с разных концов Франции и принимая подплывавшие из — за океана подкрепления.
Руководители Антанты, как военные, так и гражданские, особенно французы, симпатизировали Блиссу по ряду причин, больше чем другим американцам. Помимо несомненного профессионализма, этот сын профессора прекрасно владел французским, отличался культурным поведением, и вообще хорошо воспитанный южный джентльмен старых времён, казался чуть ли не рафинированным аристократом рядом с другими американскими военными и тем более политиками, которых европейцы в душе, а некоторые и открыто, считали настоящим хамлом.
— Генерал Першинг в своё время пережил ужасную трагедию, — продолжал Блисс, — потеряв во время пожара почти всё семью, включая жену, единственную любовь его жизни. С тех пор он очень болезненно относился к неоправданным потерям. Думаю, когда он узнал что его любимое детище, Первая пехотная дивизия, была почти полностью уничтожена немцами, после того как русские бросили фронт, у него случился нервный срыв, и взяв только что прибывшую Сорок Вторую дивизию, и вызвав с севере тридцать третью генерала Белла с севера, чтобы отсечь русских от возможного бегства в Испанию, он кинулся в погоню, чтобы покарать мятежников и предателей, свалив командование на севере на своего начальника штаба и на генерала Лиггетта, оставшихся без резервов. К сожалению, он не учёл неопытность этих войск, не бывавших в боях и азиатское коварство русских, особенно Климоффа, что и привело к ужасному поражению и ещё более ужасным потерям. Помимо утопления наших пленных в Женевском озере, в боях с русскими были такие жертвы, каких не было ни в одном сражении со времён Сецессионной войны! Да и там что-то сопоставимое бывало нечасто. Надо признать, воевать этот Климофф умеет, даже там, где откровенно слаб — я про войну в воздухе.
— Бисмарк говорил: «Никогда не воюйте с русскими. На любую вашу хитрость они ответят непредсказуемой глупостью», — с усмешкой вставил Фош.
— Да уж, непредсказуемого там хватало, — помрачнел Блисс. — И не сказать, что слишком глупого. Таких потерь в старших офицерах у нас не было никогда! Русские уничтожили внезапным налётом не только Першинга с частью штабных офицеров Американских экспедиционных сил и едва сформированной Первой армии, которых он потащил с собой, но и весь штаб Сорок Второй дивизии, включая его начальника, очень многообещающего полковника Макартура, и командира дивизии генерал-майора Манна. Новый адъютант генерала Першинга, капитан Маршалл, тоже был очень способным штабным офицером, и мог вырасти весьма высоко. Как и командир Танкового Корпуса майор Паттон, погибший выбираясь из подбитой машины… А уж сколько было потеряно младших офицеров, и не только пехотинцев с кавалеристами, но и артиллеристов, которые в этой войне на вес золота! Начиная с моего знакомого, командира батареи лейтенанта Трумэна. Это ужасно, джентльмены! И ужаснее всего сознавать что я был лишён возможности удержать Першинга от этой никому не нужной погони и баталии у Женевы! — закончил окончательно скисший четырёхзвёздный генерал.