В 1871 году спор между Марксом и Бакуниным привел к расколу испанского отделения Интернационала. Основная масса анархистов в Испании последовала за Бакуниным. Меньшинство – социалисты – сформировало свою марксистскую партию. Первые анархисты – главным образом печатники, школьные учителя и студенты, – направившись прямиком к труженикам Андалузии, начали проводить продуманную политику просветительства. Революционные возмутители спокойствия шли от одной деревни к другой, подобно бродячим монахам. Они организовывали вечерние школы, в которых крестьяне учились писать; проповедовали трезвость, вегетарианство и верность мужьям, осуждали моральное зло, которое несут с собой кофе и табак. После того как в 1881 году профсоюзы получили легальный статус, анархисты стали утверждаться в Барселоне, куда в поисках работы перебирались многие андалузские крестьяне9. Забастовки, которые, как правило, носили воинственный характер, стали оружием, с помощью которого анархисты добивались создания своего общества. Тем не менее даже после создания в 1911 году CNT не существовало забастовочных фондов, так как анархисты предпочитали тратить средства на жесткие и решительные действия, а не на продолжительные переговоры, требовавшие финансовых затрат. Андалузские рабочие были слишком бедны, чтобы платить регулярные взносы. В 1936 году в руководстве профсоюза был всего лишь один платный работник.
CNT делилась на две группы, хотя даже сами члены профсоюза вряд ли обращали на это внимание. Первая, городские рабочие Барселоны, были подлинными синдикалистами, которые утверждали «вертикальный» характер организации общества, впервые предложенного во Франции в конце XIX столетия. Предполагалось, что все рабочие одной фабрики делегируют своих членов в «синдикат», который и обсуждает с другими синдикатами все бытовые и производственные вопросы. Вторая группа состояла из сельских анархистов, главным образом из Андалузии, чья теория представляла собой идеализацию собственного городка, пуэбло, все обитатели которого в сотрудничестве избирают устраивающее их местное правительство. Значимость этого идеала подчеркивалась вторым значением слова «пуэбло», что означало «народ», то есть народ, противостоящий высшим и средним классам. Тонкость была в том, что сторонники этой теории считались чужаками в своем городе.
В Андалузии анархистские забастовки с требованием повышения заработной платы или сокращения рабочего дня (если не золотого века, к которому стремились их лидеры) часто приводили к успеху, ибо крупные землевладельцы и их управляющие страшились тактики насилия, к которому прибегали забастовщики. В Барселоне же борьба между рабочими и владельцами фабрик была долгой и кровавой, поскольку у последних был неисчерпаемый резерв рабочей силы. В результате в 90-х годах XIX века анархисты перешли к террору. Одновременно им широко стали пользоваться их единомышленники в России, с которыми некоторые испанские анархисты поддерживали личную дружбу.
В начале XX века анархисты стали предметом ненависти. Они вербовали в свои ряды всех, кто хоть каким-либо образом протестовал против буржуазного общества, включая обыкновенных преступников. В 1927 году FAI представляла собой целую армию штурмовых отрядов, которые вели более или менее постоянную войну с остальной Испанией. FAI исходила из своих фантастически высоких идеалов. Но ее члены считали, что свободы можно достичь пистолетом вкупе с энциклопедией. Они были склонны верить каждому прочитанному слову. Читая слова Бакунина о том, что новый мир будет построен, когда последнего короля повесят на кишках последнего попа, они испытывали желание немедленно проверить, так ли это. Их страстная убежденность вела к «пропаганде действием», что вызывало панику среднего класса. Анархисты претворяли ее в жизнь поджогами церквей – как в мае 1931 года10. Их вера в насилие находила отражение во внезапных жестоких политических, а порой и всеобщих забастовках, которые вспыхивали то в одном городе, то в другом. Анархисты не брезговали и убийствами. Они не имели отношения к другим движениям, и им была отвратительна сама мысль стать политической партией в нормальном смысле слова.