В XVI веке Испания переживала невиданный подъем. Она превратилась в великую державу, захватившую обширные владения как за океанами (Южную Америку, Филиппины, Молуккские острова), так и в Европе (Нидерланды, Южную Италию). Прекрасно оснащенная и обученная испанская армия одно время считалась сильнейшей среди европейских. Под руководством отличных военачальников — Гонсалеса из Кордовы, Спинолы, Хуана Австрийского она наводила страх на половину континента. Состоявший из первоклассных галионов и обладавший хорошими кадрами испанский флот преобладал в Атлантике и доставлял из Нового Света золото и серебро.
Однако именно военное и колониальное могущество сыграло с Испанским королевством дурную шутку. Сменявшие друг друга короли и королевы — сперва Габсбурги, затем Бурбоны — тратили на вооруженные силы и колонии львиную долю доходов. Несоразмерно высокие налоги (до трети стоимости любой сделки) душили ремесла, торговлю и сельское хозяйство. Королевство долго сохраняло колоссальную заокеанскую империю, но так и не смогло создать сбалансированной, динамичной экономики. В этом плане оно безнадежно отстало не только от великих держав — Англии, Швеции и Франции, но даже и от небольшой Саксонии и крошечной Голландии. Народ оставался бедным, буржуазия — неразвитой. Спутники капитализма — промышленность и финансы почти отсутствовали. Поэтому даже в эпоху расцвета испанского могущества иностранцы насмешливо говорили о «героической лени» испанцев.
Из-за экономического отставания Испанского королевства в XVII веке стали слабеть и его вооруженные силы. Флот проигрывал одну войну за другой. Армия терпела поражения от французов. Страна, по выражению историков, «покатилась по наклонной плоскости». К XVIII веку в борьбе с окрепшими соседями Испания лишилась Нидерландов, Италии и Гибралтара, а в начале XIX столетия от власти испанской короны освободились страны Южной Америки.
В эпоху наполеоновских войн королевство едва не лишилось суверенитета. Как и в годы арабского нашествия, вражеские войска оккупировали страну — на престол взошел чужеземный монарх. Но испанцы поразили тогда весь мир, изгнав могущественных захватчиков в результате тяжелейшей освободительной войны 1808–1814 годов. Однако былая мощь страны уже окончательно стала достоянием истории.
После 1815 года Испанское королевство более не приглашали на международные конгрессы, перекраивавшие европейскую территорию. Испанию стали называть средней, а то и малой державой.
В экономической и духовной области королевство оставалось в заколдованном круге натурального деревенского хозяйства, крестьянского малоземелья, неграмотности и огромного влияния католической церкви. Движущие силы испанского общества во главе с крайне малочисленной интеллигенцией тщетно пытались по примеру Франции и Англии направить страну по пути модернизации. Но сопротивление феодально-религиозной Испании казалось непреодолимым. С 1808 до 1873 года в королевстве произошло пять (!) революций, и все они были подавлены силами реакции. Всякий раз это сопровождалось пытками, виселицами и расстрелами. Виднейший испанский революционер XIX века, благородный офицер-конституционалист Риэго, овладевший властью без боя и настоявший на неприкосновенности короля, после победы «сил порядка» по воле того же самого монарха был подвергнут истязаниям и публично казнен в центре Мадрида.
Подавление пяти революций вооружило правящие классы королевства богатым опытом слежки, провокаций и расправ. Казнь Риэго сделала его мучеником в глазах медленно зарождавшегося конституционно-республиканского движения.
Конец XIX века принес королевству новое унижение. В короткой, спровоцированной Соединенными Штатами войне 1898 года испанцы лишились Кубы и Филиппин. Испанские гарнизоны не устояли против поддержанных американцами повстанцев. Испанский флот погиб почти полностью, не успев нанести потерь неприятелю.
О недееспособности вооруженных сил Испанского королевства и отсутствии заинтересованности испанского общества в победе свидетельствовали многочисленные факты. Генералитет и адмиралитет доносили с театра военных действий в Мадрид, что артиллеристы не умеют и не хотят учиться стрелять, что моряки, пехотинцы и кавалеристы не проявляют ни малейшей инициативы. Минеры в Манильской бухте поставили заграждения, но не удосужились проверить, исправны ли мины. Многие корабли имели течь еще до начала сражений. Армия и флот понесли потери главным образом не убитыми, а пленными и пропавшими без вести. Капитуляция Гаваны, Манилы, Гуантанамо произошла при абсолютном бездействии солдат и матросов. В самой Испании интеллигенция, буржуазия и трудящиеся тоже отнеслись к войне с равнодушием. Разгром королевства был очевиден. Горечь поражения не могла смягчить 20-миллионная компенсация, уплаченная Вашингтоном Мадриду, тем более что испанскому обществу не досталось и малой толики из этой суммы.