Военные нападения разрушили дворец в Фесте около 1400 г., а в Кноссе — окончательно около 1375 г. В редуцированном виде миной-ская культура сохранялась на Крите до начала I тыс., причем религиозные памятник и в это время даже больше, чем когда либо выступают на передний план, в особенности большие изображения богов. На материке не обходилось без смут — Фивы были разрушены около 1250 г.17, однако Микены и Пилос переживают в XIII в. свой расцвет, и только всеобъемлющая катастрофа, произошедшая около 1200 г., повергает все Восточное Средиземноморье и Анатолию в состояние хаоса. Так же как Троя VII, Хаттуса и Угарит, погибли тогда Пилос, Тиринф и Микены, Как правило, опираясь на египетские записи, вину за разрушение возлагают на «народы моря»18. Во всяком случае, тогда рухнула вся экономическая и общественная система с царской властью, централизованным управлением, обширной торговлей, ремеслом, искусством и письменностью. Блеск дворцов сменился мраком «темных веков», остатки былого продолжали влачить жалкое, «субмикенское» существование, в то время как начинают обретать форму зачатки собственно греческой культуры.
3.2. ИСТОЧНИКИ
Исследование минойской религии по-прежнему вынуждено основываться почти исключительно на материале археологических раскопок. Правда, можно надеяться, что значительные находки последнего времени приблизили дешифровку линейного письма А1. Этого ожидают с тем большим нетерпением, что это письмо используется однозначно в религиозных контекстах, для надписей на посвятительных дарах; в частности, одна длинная формула неоднократно повторяется в «таблицах возлияний»2. Напротив, линейное письмо В, в греческом прочтении которого больше не может быть никаких серьезных сомнений3, использовалось лишь для инвентарных записей и расчетов, а также для обозначения на вазах их владельцев. Кроме того, плохо приспособленная для греческого языка орфография часто допускает несколько чтений, контекст сведен до минимума, преобладают имена собственные, и в итоге многое остается ненадежным и даже просто непонятным. Однако тот факт, что в этих документах говорится о целом ряде греческих богов и их культе, дал исследованию новую основу.
Среди памятников материальной культуры на первом месте стоят несколько видов сооружений, имеющих явно культовое назначение4: пещеры, святилища на возвышенностях, домашние святилища и несколько «храмов». Идентификация становится возможной благодаря собранию посвятительных даров: сакральное толкование подтверждается наличием приспособлений, не пригодных для практического употребления, как, например, золотые или свинцовые топоры, миниатюрные сосуды, а также глиняные и металлические изображения предметов утвари, животных и людей. Было найдено также несколько посвятительных моделей целых святилищ5. Нужно признать, что существование — в принципе, возможное — культа без посвятительных даров при таком выборе критериев остается вне поля зрения исследователя.
Самыми наглядными свидетельствами существовавших представлений о реальности являются изображения. В данном случае это группа больших золотых колец, а также отдельные серебряные и электроновые кольца, изображающие явно культовые или же мифологические сцены. Эти кольца носили как амулеты и их клали в могилы знатных людей, когда те умирали6. Отдельные мотивы таких изображений встречаются и на необозримом множестве гемм, печатей и их отпечатков7. Настоящая отправная точка иконографической традиции — большие настенные картины8, от которых, впрочем, дошли как правило лишь незначительные остатки. На нескольких ритуальных сосудах можно видеть представленные в виде рельефов культовые сооружения и сцены9. Наконец, от поздней эпохи сохранились глиняные саркофаги10 с изображениями нарисованных фигур, среди которых резко выделяется сохранностью и содержательностью саркофаг из Айя-Триады11. Однако по нему, как и по самому крупному золотому кольцу, так называемому «кольцу Нестора»12, как раз видно, сколько загадок остаются неразгаданными, несмотря на все старания исследователей. Изображения людей на рисунках и объемные фигуры из глины и металла, которые определенно или вероятно происходят из святилищ, ставят проблему интерпретации следует ли видеть в них богов, или почитающих их людей, или даже — самый сложный вариант из возможных — священников, изображающих богов. Вопрос может быть решен лишь на основании позы, в которой находится фигура, и ее атрибутов. Подавляющее большинство фигур — это люди, поклоняющиеся божеству со скрещенными на груди руками, или же с поднятой в знак приветствия правой рукой; часто правая рука бывает приложена ко лбу13, а иногда в руке находится дар. Что же касается поднятия вверх обеих рук с распрямленными ладонями, то этот жерт отличает того, кто стоит в центре, на кого устремлены взгляды — «поза теофании» богини14. Поэтому все же, видимо, следует считать изображениями богинь две фаянсовые фигурки из хранилища в Кноссе, «богинь со змеями»15, тем более что именно змеи у одной и пантера на головном уборе другой указывают на сверхчеловеческий статус. Судя по всему, богами нужно признать и фигуры на печатях, изображенные рядом со львами и грифонами16. В культовых сценах объектом почитания часто предстает богиня, восседающая на троне17. Настоящие культовые изображения, выставленные в дальнем конце святилища — навстречу входящим людям, относятся все к поздней эпохе — это неподвижные, «колоколообразные» идолы в «позе теофании»18; их бывает обычно несколько, в отличие от культовых статуй в греческом храме.