Еще больше опасностей гибели заключала в себе война. Поэтому ее как никакое другое событие сопровождали обеты и жертвоприношения, так что она представала почти как одно большое жертвенное действо40. Предварительная жертва, которую полагалось принести перед началом похода, была адресована героизированным «девам» — Гиакинфидам в Афинах41, Левктридам в Беотии42, — чья смерть, о которой рассказывалось в мифе, отмечала поворот от любви к войне. На поле битвы, уже в виду врага, в знак начала кровопролития закалывали «sphagia»; спартанцы для этой цели выводили с собой в поле коз43. Одновременно жертвоприношения совершали прорицатели, чтобы предсказать исход битвы; даже в наемном войске «десяти тысяч» ни один набег не предпринимался без предварительной жертвы44. После сражения победитель сооружал «tropaion»45 там, где произошел «перелом» в ходе битвы: на дубовом столбе вывешивалось захваченное у противника оружие — панцирь, шлем, щит и копье; в своей основе это соответствовало обычаю охотников подвешивать на дереве шкуру, череп и рога убитого зверя. Такой «tropaion» был «изображением Зевса»46, которому подвластна победа. Жертвы напитка, spondai, отмечали окончание боевых действий47. Обеты перед и во время сражения влекли за собой дальнейшие жертвоприношения, посвятительные дары, основание новых храмов. Как правило, десятую часть добычи «забирали для бога»48, посвящая вооружение — шлемы, щиты, поножи — в домашние храмы или в общегреческие святилища, Олимпию или Дельфы. Эти боги вряд ли могли способствовать идее мира; ритуал в очередной раз диктовал разметку основных вех «начала», а также и окончания, не могло быть необъявленной или незаконченной войны.
Наиболее тяжелым испытанием для индивидуума является болезнь. Многие боги и герои могли в гневе насылать болезни; однако, с древних времен особая власть насылать и прекращать эпидемии приписывалась Аполлону, богу чумы и богу-целителю, и связывалась она прежде всего с его целительной песнью — пеаном49. Хорошо сохранившийся храм в Бассах доносит до нас известие о «помощи», оказанной Аполлоном во время эпидемии «чумы» около 430 г.50 Ответственным за помощь отдельным людям в их недомоганиях вызвался затем быть сын Аполлона Асклепий, потеснив в этом других богов-целителей и героев-целителей51. Надо сказать, что даже овеянный множеством легенд целительный сон в его святилище подчинен ритму жертвоприношения52. Сну предшествовало трехдневное очищение, когда полагалось воздерживаться от половых связей, козьего мяса, сыра и еще ряда вещей; в это время приносились «предварительные» жертвы: в венке из ветвей лавра больной приносил животную жертву Аполлону, в венке из ветвей оливы — пироги различным другим богам; затем следовало принести поросенка в жертву Асклепию на его алтаре, одновременно сопроводив это пожертвоваванием определенной суммы денег. Перед тем, как вечером наступал сон, нужно было отдать три пирога: Тихе и Мнемо-сине, «Удаче» и «Памяти», не входя в помещение, и Фемиде, «Справедливому порядку», уже в комнате. Венок больной до тех пор не снимал и оставлял его потом на своем ложе. Тот, кто выздоравливал, воздавал богу свою благодарность — соответствие благодарственной жертве победителя или спасенного от опасностей на море; в Пергаме во времена императоров плата была установлена в денежном выражении, тогда как в Эрифрах в IV в. совершалось самое настоящее жертвоприношение, когда, возложив на алтарь священную часть, обходили его кругом, одновременно исполняя пеан53. Между ритуалом, имевшим место в святилище Асклепия, и Элевсинскими мистериями существовала определенная связь, выражавшаяся не только в жертвоприношении поросенка; здесь также шла речь о том, что «Здоровье», Гигиейю, выпивали в виде напитка из пшеницы, меда и масла — параллель известному kykeon в Элевсине54.
Благоприятное воздействие^подобных процедур в свучае болезни трудно переоценить. Но и в других тяжелых ситуациях, во время голода, шторма на море, войны, пробуждение надежды играет для выживания не меньшую роль. Только отрицающий существование богов потребует для подтверждения успеха свидетельств статистики55; никакие эксперименты были недопустимы. Поэтому преодоление кризиса без обращения к религии считали невозможным и охотно воспринимали успешное разрешение как «благие дары богов», как подтверждение важности благочестия.
Примечания
3.1. Боги между безнравственностью и правом
1 См. VII 3. 1 прим. 23.
2 М. P. Nilsson, Die Griechen go tter und die Gerechtigkeit (М. Нильссон, Гречес-кие боги и справедливость), HThR 50, 1957,193-210 = Избр. соч. III 303-21.