Небольшой контингент под командованием Сосия нигде не упоминается Ксенофонтом. Пасий ранее служил Милету. Надо заметить, что около половины пелтастов были варварами, большинство же из них – выходцы из Северо-Западной Греции. Все они не составляют общего числа наемников Кира, поскольку он оставил гарнизоны достаточно сильные, чтобы оборонять цитадели своих азиатских городов.
В Киликии к этому войску (11 900 человек) добавилось 700 гоплитов под командованием Хирисофа из Спарты ( Ксенофонт.Анабасис. Диодор приводит цифру 800). О нем Ксенофонт бросает туманное замечание, что Хирисоф был «послан Киру». Трактуя это замечание, Диодор утверждает, что он был послан Спартой в поддержку, запрашиваемую Киром у своего союзника. Такая трактовка, хотя и не имеет документального подтверждения, может быть принята на веру.
Кроме того, 400 греческих наемников перебежали к Киру из войска Аброкома, сатрапа Финикии (итого – 13 тысяч. – Ред.). Интересно обнаружить такой контингент греков далеко на Востоке. Вероятно, они служили сатрапу в качестве личной гвардии, подобно 300 грекам у Кира. О местах их происхождения сведений нет. (Некоторые историки объясняют их присутствие здесь подготовкой Артаксерксом вторжения в Египет.)
3. Организационная структура «десяти тысяч»
10 (вначале 13) тысяч, как мы видели, не имели четкой организации. Войсками командовали различные предводители, первоначально их собиравшие. Войдя в общую армию, эти предводители держались с подчиненными войсками обособленно. Солдаты нескольких военных частей были организованы в лохи-отряды. Разные оценки этого вида военного подразделения на первый взгляд несколько странны, поскольку относятся к наличным лохам разной численности. (Например, у Ксенофонта в Анабасисе два лоха отряда Менона состоят из 100 человек, следовательно, лох насчитывал 50 человек. Но у Ксенофонта же далее арьергардный лох насчитывал около 70 человек.) Объяснение, видимо, заключается в том, что большинство войск было организовано на основе лохов численностью по 100 человек. Хотя в подразделении Менона лох состоял из 50 человек.
При дальнейших реорганизациях, например отборных воинов, использовался лох в 100 воинов. Но в ходе отступления прежние подразделения перестраивались не так, чтобы сохранять полную численность каждого лоха в 100 воинов. Поэтому даже лохи отборных солдат позднее сократились в результате потерь до 70 воинов. Лох в 100 воинов делился на два подразделения по 50 воинов, а эти подразделения, в свою очередь, на отделения отборных воинов, численность которых не приводится.
Легковооруженными войсками командовали таксиархи, но у нас нет данных о численности их подразделений.
4. Происхождение наемников
В заключительных главах своего повествования Ксенофонт дает нам несколько общих указаний относительно самих воинов, из которых состояло войско. Как уже показано, более половины из них составляли гоплиты из Аркадии и Ахайи, происходившие из земель, где наемная служба стала традиционной. Но других воинов нанимали почти во всех уголках греческого мира. Нижеследующая таблица покажет происхождение тех воинов, которые известны нам поименно, – в большинстве своем это командный состав:
1Исключая Феопомпа, поскольку это псевдоним Ксенофонта.
2Лидиец выступал под видом беотийца.
Попадаются также энианы, долопы и родосцы, но без имен. (Из Анабасиса Ксенофонта можно сделать вывод о том, что в войске было не менее 200 родосцев.) Число упомянутых афинян выглядит поразительно большим, но могло быть так, что Ксенофонт был склонен привлекать на службу больше своих земляков. Упущением в этом списке, которое заслуживает внимания, является отсутствие фокидцев и этолийцев – потому что позднее эти области Греции стали одними из главных поставщиков наемников.
Судя по источникам, верить в то, что сколько-нибудь значительная часть «десяти тысяч» состояла из изгнанников, нет оснований. Мы узнаем о Клеархе и Драконтии из Спарты, Гавлите из Самоса, Архагоре из Аргоса, Тимасионе из Дардана. Но сам факт, что некоторые из них обозначаются эпитетом «беглый», указывает на них как на исключение, а не правило. Об их мотивации Ксенофронт пишет: «Ведь большинство воинов прибыло из-за моря, чтобы поступить на службу по найму не из нужды, но потому, что они наслышались о щедрости Кира. При этом некоторые из них привели с собой товарищей, а другие затратили собственные средства. Были и такие воины, которые бросили отцов и матерей, а иные покинули и детей своих с тем, чтобы вернуться обратно, накопив для них богатства, так как они слышали, что у Кира многие добились счастья и благополучия. Поэтому они горели желанием вернуться в Элладу».
Ксенофонт, возможно, поддался некоторому искушению сгустить краски. То самое место, где он вводит в свое повествование такое замечание, указывает на это. Речь идет об отступлении греков вдоль побережья Черного моря. Ксенофонт вынашивал идею создания там колонии, но встретил сильное сопротивление со стороны тех греков, которые предпочитали не селиться среди варваров. Поэтому он, может быть, преувеличил число тех, которые желали вернуться домой и у которых еще оставались дома, куда они могли вернуться.
Но даже при допущении некоторого преувеличения его повествование о «десяти тысячах» разительно отличается от того, которое дает Исократ. Согласно последнему, в отступавшей армии было всего «6 тысяч греков, отобранных отнюдь не по превосходным качествам, но это были те греки, которые из-за своих пороков не имели права жить в собственных странах». Исократ в этом фрагменте из «Панегирика» выглядит даже более тенденциозным, чем Ксенофонт. Он поносит воинов из войска Кира так, чтобы возбудить идею похода эллинов против Персии, и воспринимает этих воинов в понятиях наемных войск своего времени. В своем позднем труде («К Филиппу») он рассуждает более сдержанно: «Тогда не было наемных войск: и поэтому они были вынуждены рекрутировать наемников в городах и больше тратить на подношения тем, которые набирали их, чем на жалованье самим воинам». Это в определенной мере подтверждает характеристику Ксенофонтом людей, ставших наемниками из спекулятивных соображений. Что, конечно, недалеко от истины.
Из принятых на службу новых воинов нам известен только один, которого можно идентифицировать как профессионального наемника, – Дексиппа, сделавшего скандальную карьеру в Сицилии. Вероятно, большинство воинов были довольно молодыми людьми. Те, возраст которых был до 30 лет, очевидно, составляли основную часть войск. Тех же, кому за сорок пять, было немного. Их хватало на то, чтобы составить минимальную охрану лагеря на случай чрезвычайной обстановки. (Их число оценивают в 200 человек.)
5. Повествование о «десяти тысячах»
Теперь давайте последуем за повествованием о «десяти тысячах», отмечая такие эпизоды, которые смогут пролить свет на природу этого сборного войска, как наемников.
Когда Кир собрал войска в Малой Азии, то объявил своей целью завоевание Писидии, которая никогда не покорялась Персии полностью. Но Тиссаферн сразу же заподозрил, что приготовления Кира слишком велики для такой цели. Он отправился в Сузы, чтобы предостеречь царя царей. Пока воины не достигли Киликии, они не выражали сомнений. Но там они отказались идти вперед, сетуя, что не нанимались для кампании против царя царей. Ксенофонт приводит интересный рассказ о том, каким способом Клеарх преодолел их сопротивление. Сначала он просто попытался заставить их идти, но воины, сделав несколько шагов вперед, начали забрасывать камнями его и вьючных животных. (Это первое письменное свидетельство неподчинения солдат своим командирам. Они уже грабили город Таре в отместку за гибель нескольких товарищей, что было всего лишь проявлением недисциплинированности. Но здесь возникла опасность мятежа.) Поэтому Клеарх изменил тактику. Он провел «сбор» собственных воинов. На время армия становится очагом греческой демократии, а Клеарх ее покровителем, гарантом, использующим софистику Ферамена.
Он начал с того, что «стоял и плакал продолжительное время, пока они наблюдали его в молчании и удивлении». Затем произнес речь, указывая на боль, которую почувствовал от внутренней борьбы долга перед Киром и долга перед воинами. Он прибавил далее: «Я считаю вас своим Отечеством, друзьями и союзниками. С вами я, где бы ни был, чувствую свою ценность. Без вас я не могу преуспеть в помощи друзьям или в мести врагам». Это заявление произвело такое впечатление, что более 2 тысяч воинов Ксения и Пасия перешли в лагерь Клеарха.