Основной бедой аргивян была их исконная вражда со Спартой, давнее соперничество, которое (вопреки противным доводам) восходило еще к VIII веку до н. э., а более угрожающие формы обрело в VII веке до н. э… После 560 г. до н. э., когда Аргос, согласно Павсанию, посеял тревогу среди спартанцев, изгнав жителей прибрежного города Навплии10, — те в открытую принялись защищать другие пелопоннесские государства от подобного вмешательства, а ок. 546 г. до н. э. вторглись в Арголиду.
Тогда при Фирее, на спорной территории Фиреатиды, что на восточном побережье, состоялась необычная «битва победителей». В соответствии с предписанием властей из аргив-ского Герейона, триста аргивян вышли сразиться против трехсот спартанцев (таковы были экономичные военные предписания, из которых, возможно, так ни разу и не была извлечена польза в более поздние времена). После сражения в живых остались два аргивских воина и один спартанский, причем обе стороны провозгласили себя победителями, так что между противниками последовало новое столкновение. Обе стороны понесли тяжелые потери, и под конец верх взяли спартанцы. Аргивяне в знак скорби остригли волосы, ибо их притязания на главенство над Пелопоннесом были растоптаны.
Но отнюдь не навсегда — и не во всем. Так, из числа аргивян прославились бронзовых дел мастер Агелад (ок. 520/512 гг. до н. э.), флейтист Сакад, знаменитейший музыкант этого века; а согласно одной теории, в числе прочих источников аттической трагедии были и песни в память Адрастовых страстей. Политическое влияние Аргоса тоже начало понемногу оживляться после провала спартанского вторжения в Афины в последнем десятилетии VI века до н. э… Но ок. 494 г. до н. э. спартанский царь Клеомен I высадился со своими войсками на арголидском побережье неподалеку от Тиринфа, и в последовавшей битве при Сепии полегло шесть тысяч аргивских воинов. В отчаянии аргивяне мобилизовали своих периэков и прочих неграждан. Однако этот разгром, оказавшийся куда горше Фирейской неудачи, практически вывел из строя целое поколение аргивян, и им никогда впредь не суждено было стать крупной державой.
Глава 2. КОРИНФ
Коринф располагался возле перешейка (Истма) в северо-восточной оконечности Пелопоннеса, контролируя его сообщение с остальной частью Балканской Греции. К западу от Истма простирается Коринфский залив (выходивший к Ионическому и Адриатическому морям), а к востоку — Саронический залив, глубокая излучина Эгейского моря.
Древний городской центр находился на склонах Акроко-ринфа. Это был неприступный акрополь в 9,6 км к западу от перешейка, в 3,2 км в глубь суши от Лехея, гавани в Коринфском заливе, и в 12,8 км от Кенхрей — другого города-порта в Сароническом заливе.
Акрокоринф, господствующий над небольшой, но весьма плодородной и густонаселенной прибрежной равниной, был обитаем с эпохи неолита, однако в поздний бронзовый век здешнее поселение, по-видимому, затмил приморский Кора-ку — который, возможно, и был тем «богатым Коринфом», что упоминается в Гомеровой Илиаде^, — городом, зависевшим от властителей Микен. Коринф, отождествлявшийся с Эфирой (городом, в иных контекстах не известным), связывался в греческой мифологии с Сисифом — фольклорным персонажем, вором и плутом, осужденным после смерти катить большой камень на вершину горы, откуда тот снова скатывается вниз. Другим местным мифическим героем был Бел-лерофонт (тот самый, что скакал на крылатом коне Пегасе), чья связь со страной на юге Малой Азии свидетельствует о торговых отношениях с теми краями. По мере постепенного краха микенской цивилизации, примерно в XI веке до н. э., сюда проникли доряне и захватили Коринф. По преданиям, их вождем был Алет, чьи потомки впоследствии утвердились на коринфском троне.
На протяжении VIII века до н. э., возможно, в его начале, Коринф превратился в городской центр путем слияния восьми соседних деревень, за которым вскоре последовало присоединение множества других поселений по обе стороны перешейка: их жители были рады обрести защиту от морских добычников — настоящего бедствия здешних мест. Недорийское население области было низведено до полурабского подчинения под презрительной кличкой сброда «в колпаках из песьих шкур» (кгпофосАхн).