Фессалийская конница — лучшая в Греции, естественное подспорье олигархического строя — была главенствующей боевой силой греческих войск уже в ходе Лелантийской войны между эвбейскими городами Халкидой и Эретрией (ок. 700 г. до н. э.), когда эти всадники принесли победу хал. кидянам. Во второй половине VII века до н. э., или, быть может, чуть позже, каждый властитель Ларисы из династии Алевадов утверждался, часто пожизненно, в должности военного предводителя (ταγός) Фессалийского союза, который постепенно, выйдя за узкие местные рамки, охватил всю область. Входившие в него государства, связанные весьма свободным политическим единством, присылали своих представителей на религиозные празднества, проводившиеся в святилище Афины Итонии близ Фарсала. Через некоторое время каждое фессалийское поместье, или земельное владение, было обязано выставлять по сорок конников и восемьдесят пехотинцев для союзнического войска.
Фессалийцы были одним из двенадцати племен, входивших в Совет амфиктионов, который заведовал святилищем Аполлона в Дельфах, — и когда из-за спора между Дельфами и Киррой (раздел 2, выше) вспыхнула Первая Священная война, то именно Эврилох из рода Алевадов, объединившись с Клисфеном Сикионским, взял на себя главную роль, принял командование войсками амфикгионии — и стер Кирру с политической карты Греции (591 г. до н. э.). Эврилох возглавил и учрежденные вслед за тем Пифийские игры — и в последующие годы фессалийцы под началом Алевадов удерживали решающее влияние в амфикгионии. Собственно говоря, среди всех полисов и племенных объединений к северу от Коринфского перешейка недосягаемое военное превосходство оставалось за фессалийцами, — и укоренение местной династии диктаторов этому только способствовало.
Возможно, их конные отряды, возглавившие войско ам-фиктионии во время Первой Священной войны, и были теми союзными силами, о которых говорилось выше; существуют некоторые указания на союзническую деятельность и в 560-е и 540-е гг. до н. э. Но самое раннее достоверное упоминание об объединенном совете или собрании относится к 511 г. до н. э., когда фессалийцы — «единодушно», по словам Геродота, — выслали военный отряд в помощь афинскому тирану Гиппию, оборонявшемуся от врагов19. Между тем, их земля привлекала к себе видных поэтов той эпохи. Ок. 514 г. до н. э. сюда явился Анакреонт Теосский, обретший пристанище в Фарсале, у царя Эхекратида и царицы Дисериды. Примерно в ту же пору Симонид Кеосский гостил у династии Скопадов, властителей Краннона (второго по значимости города в Пеласгиотиде). Симонид воздал должную хвалу своим гостеприимцам, но он же обронил замечание, что фессалийцы — единственный народ, который совершенно чужд обмана, ибо для этого слишком глуп20.
Разумеется, им была присуща политическая отсталость, потому что городам, основанным местными династиями, — пусть в ряде случаев весьма преуспевающим, — недоставало упорядоченности и лоска настоящих полисов; и хотя у фессалийцев имелось подобие союзного устройства, едва ли оно отличалось высоким уровнем, так как при этом сохранялись элементы старинного подразделения по округам. А это означало, что областным соперничающим династиям не удавалось достичь действительно спаянного или ладного единства. Правда, весьма влиятельны оказались Алевады, в начале V века до н. э. начавшие чеканку своей монеты (самое раннее из известных стихотворений Пиндара, 498 г. до н. э., было написано для одного их юного питомца), но и они не обладали достаточной властью, чтобы сплотить всю страну. Их конница была по-прежнему отменна, но близился век пехотных сражений — а местные пешие воины оказались неровней гоплитам других греческих государств.
Поэтому господство фессалийцев над Северной Грецией не вышло за рамки VI века до н. э… Их оттеснили Фивы, нанесшие им тяжелое поражение в битве при Феспиях ок. 540 г. до н. э., а притязания на панэллинское военное могущество стушевались перед набравшей силу Спартой. Отныне Фессалии была отведена весьма неприметная роль, которую нимало не украсило ни союзничество с Персией в 492 г. до н. э. (вероятно, затеянное против воли Эхекратида Фарсальского), ни позднейшая беспомощность перед вторжением Дария. В последующем столетии Фессалия довольствовалась более чем скромным уделом.
Глава 4. ФИВЫ И БЕОТИЙСКИЙ СОЮЗ (ГЕСИОД)
На востоке Беотия соседствовала с Эвбеей (через пролив), на юго-востоке граничила с Аттикой, а на юге простиралась до Коринфского залива, — и служила, по выражению Плутарха, «орхестрой войны»21, занимая стратегически выгодное положение между двумя главными областями Балканской Греции. Сердцевину беотийских земель составляли довольно плодородные равнины, принадлежавшие Фивам и их извечному (хотя позднее отодвинутому в тень) сопернику Орхоме-ну, главному городу в долине Кефиса. Равнины эти приносили прекрасный урожай зерна и маслин; здесь же разводили лошадей. Каталог ахейских кораблей в Илиаде перечисляет небывалое количество ратей — не менее чем из тридцати одного поселения — в Беотии22 (где, быть может, он и был первоначально сложен).