И, Боже мой, нет ничего тошнотворнее, чем среднеобывательская (имею в виду, конечно, «просвещенного» обывателя — того, который читает «Эсквайр» и сидит в интернете, — собственно, тот же Чхартишвили — типичный такой обыватель; в свою очередь, скажем, аудитория «Эха Москвы» или «Новой газеты» под это определение не подпадает — это совсем другие люди) реакция на юкосовские дела. Придыхание, с которым обращается к Ходорковскому писатель. Сусальная (в стиле пресловутого «новгородского дела») картинка, на которой разлученная с детьми мать томится на гулаговских нарах — и так далее, и так далее, и так далее. Как в дни похорон папы Иоанна Павла II толпа на площади в Ватикане скандировала «Святой немедленно» (хотя «немедленно» просто не бывает), так и здесь — обыватель требует не просто освобождения, не просто милосердия, не просто прощения — он требует канонизации и только канонизации, превращая, в общем, важный (может быть, самый важный по меркам современной России) разговор в пляску, если говорить терминами интернет-аудитории, хомячков.
Возможно, я сейчас скажу что-то непропорционально резкое, но мне кажется, в том, что и Бахминой, и Ходорковскому придется сидеть как минимум до официального окончания их сроков, есть некоторая заслуга и этих хомячков.
Милиция
Заголовки разных газет иногда очень интересно совпадают. Когда первую полосу газеты «Твой день» украшал огромный заголовок «Сука мент» (речь шла об арестованном в Перми милиционере, который мародерствовал на обломках упавшего «Боинга»), в «Российской газете» вышло интервью главы МВД Рашида Нургалиева, который, среди прочего, говорил о том, что в целях повышения качества личного состава милиции «прорабатывается вопрос о введении института поручительства при поступлении кандидатов на службу в органы внутренних дел, на учебу в ведомственные образовательные учреждения, при назначении на вышестоящие руководящие должности». Иными словами (цитирую уже редакционный комментарий «Российской газеты»), «на службу в милицию теперь станут принимать только по поручительству старших коллег».
Вообще-то, милиционер — это обычная профессия, такая же, как, например, журналист, поэтому я спроецирую на себя. Если бы для поступления на работу в редакцию газеты требовалось поручительство «старших коллег», журналистом бы я, конечно, никогда не стал — не было у меня, когда я пришел устраиваться на работу, никаких старших коллег, которые были бы готовы мне помочь. Но, слава Богу, системы поручительств в редакциях не существует, и я уже десять лет работаю журналистом, редакторы мною довольны, и даже некоторым читателям нравится то, что я пишу.
Вернемся, однако, к милиции. Спросите десять прохожих на улице, какой из государственных институтов наиболее коррумпирован, наиболее враждебен рядовому гражданину, наиболее, если угодно, общественно опасен — девять из десяти ответят, что милиция. Тот же «сука мент» из Перми — он же в милиции работал, правда же? И если министр внутренних дел говорит, что для того, чтобы стать милиционером, будет нужна рекомендация другого милиционера, это значит, что условный «сука мент» получит возможность самовоспроизводства (тем более что он и раньше не сильно страдал от ее отсутствия), а мы получим милицию еще ужаснее, чем имеем сегодня.
Единственное, что обнадеживает в заявлении Нургалиева, это слово «прорабатывается». Иными словами, решение еще не принято. Пользуясь случаем, рубрика «Драмы» обращается к министру Нургалиеву со словами надежды на то, что этот проект так и останется проектом. Честно, господин министр, — не нужны нам «милиционеры по рекомендации». Нам и этих хватает.
Реабилитация
Президиум Верховного суда России признал императора Николая II и расстрелянных вместе с ним членов его семьи жертвами политических репрессий, подлежащими реабилитации. Глава императорского дома (точнее — того, что от него осталось спустя почти сто лет после революции) Мария Романова ликует — она ждала этого решения много лет — и обещает не предъявлять России никаких имущественных претензий (как будто их бы кто-нибудь удовлетворил).
Многие комментаторы уже успели посмеяться над этим решением Верховного суда, тем более что оно и в самом деле выглядит не вполне логичным. Формальное решение о казни Романовых принимал Уральский областной совет, это был орган власти с очень сомнительной легитимностью, и признавая решение о расстреле царской семьи всего лишь несправедливым приговором, Верховный суд по сути признал за этим облсоветом право выносить (справедливые или нет — неважно) приговоры.