— Я уже чувствую себя неплохо, — абсолютно правдиво ответила она. При одной мысли о том, как много он для нее сделал, по спине пробежала приятная дрожь. — Хороший ночной сон творит чудеса.
— Верю вам на слово, — улыбнулся он. — Я рад, что вам стало лучше.
Жестом, приказав Хелен оставаться на месте, она подошла к Девериллу, стоявшему у окна.
— Можно мне задать вам вопрос?
— Разумеется, — сказал он, отхлебнув виски.
— Как вчера вечером вы узнали, что это была я? Деверилл взглянул на нее сверху вниз.
— Я понял это сразу, — тихо сказал он. Зеленые глаза встретились с ней взглядом, потом медленно оглядели се с головы до пят. — Я увидел черного лебедя в красном платье. Это и привлекло мое внимание.
Боже милосердный!
— Правда?
— Да. — Его пальцы прикоснулись к ее юбке. — Не уверен, знаете ли вы это, но красный цвет удивительно идет вам, Элинор.
У нее учащенно забилось сердце. Она почувствовала, как горячая волна пробежала по ее телу. Деверилл явно флиртовал с ней, причем не так, как делал это обычно — многословно и с самоуничижительными замечаниями относительно своего отвратительного характера.
— В таком случае приходится пожалеть, что вчера вечером я разорвала это платье на несколько кусков.
— Меня это не удивляет. Позвольте посоветовать вам, заказать еще одно.
— Я подумаю, — ответила она, хотя совсем не была уверена, что этот совет ей пригодится. Вчера, когда она сняла это платье, воспоминания о грубом прикосновении рук Стивена Кобб-Хардинга к ее обнаженной груди чуть снова не вызвали у нее рвоту.
Неужели все это произошло с ней? Неужели попасть в подобную переделку означает быть свободной?
Она пристально вгляделась в глаза Деверилла. Он должен знать. Кому, как не ему, знать это?
— Прошлым вечером, — сказала Элинор, понизив голос, потому что вспомнила, что Хелен обещала проявлять сдержанность только при отсутствии угрозы для ее безопасности, — я хотела почувствовать себя свободной.
— Понятно, — сказал он, допивая виски. — Мне пора идти. Терпеть не могу начинать день на пустой желудок.
Он повернулся, но Элинор схватила его за рукав, не давая уйти.
— Прошлым вечером это была свобода? Или романтика?
Деверилл замер, посмотрев ей в глаза.
— Ни то ни другое. Скорее грех. Меня учили, что между ними есть разница. Однако все это следует испытать хотя бы раз в жизни.
— И грех? — повторила она.
— Да. Хотя он должен совершаться по взаимному согласию и доставлять гораздо больше удовольствия, чем-то, что почти произошло с вами. — Высвободившись из ее рук, он направился к двери.
— Надеюсь, я скоро вас увижу? — крикнула она ему вслед.
— Я буду где-нибудь поблизости, — усмехнулся он и откланялся.
Элинор слышала звуки его удаляющихся по коридору шагов, потом открывшейся и закрывшейся входной двери. Валентин знал ответы на многие вопросы. Даже если он не спешил делиться собственным опытом с ней, он понимал разницу между грехом и свободой, познал и то и другое. Она подозревала также, что он не был чужд и романтики, хотя вряд ли искал ее в жизни. Словом, изведал он немало. Невозможно иметь такой очаровательно греховный огонек в глазах и не вкусить чего-нибудь недозволенного. А, кроме того, она узнала о маркизе Деверилле то, чего никак не предполагала раньше: ему можно доверять.
Очевидно, избежать скандала было труднее, чем она по наивности думала. Конечно, она зря обольщалась в отношении Стивена, но этой ошибки больше не повторит. То короткое время, на которое ей удалось вырваться из-под ига своих братьев, было слишком важно для нее. Ей нужен был наставник, способный помочь ей сориентироваться в сложном мире человеческих страстей. Ей нужен был Валентин Корбетт.
— Валентин, я с тобой говорю. Прислонившись к экипажу, припаркованному на Бонд-стрит, он прислушивался к жалобному тихому голосу, доносившемуся изнутри экипажа. Вернее, слушал он вполуха, поскольку его внимание почти целиком было приковано к паре молодых леди, которые шли вдоль улицы по направлению к лавке шляпницы.
— Ты, кажется, даже не слушаешь меня?
— Я слушаю, Лидия, — сказал он, доставая из кармана сигару. — Продолжай.
— Знаешь ли ты, каково мне ложиться в постель с дряхлым стариком, каково ощущать его ласки?
— Если это так невыносимо для тебя, дорогая моя, то тебе, наверное, не следовало выходить за него замуж. — Он раскланялся с проходившими мимо знакомыми дамами.