— Разумеется, если вы пришли сюда, чтобы пригласить меня на вальс, — весело сказала она.
Оркестр заиграл вальс. Приподняв бровь, Деверилл взглянул через ее плечо на музыкантов.
— Как они вовремя заиграли. Я как раз пришел сюда с этой целью. Прошу прощения, леди Барбара.
— Разумеется, милорд, — сказала Барбара, изобразив подобие реверанса. Маркиз предложил Элинор руку, и она вложила в нее свои пальцы. Опасен ли для нее нынешний партнер? Думать об этом не хотелось. После угроз Кобб-Хардинга у нее достаточно поводов для беспокойства, чтобы добавлять к ним заранее обреченный флирт с этим завзятым повесой.
Валентин обнял ее за талию, и они присоединились к танцующим. Элинор видела раньше, как он танцует, и знала, что он делает это прекрасно. Но находиться во время вальса в его объятиях — совсем другое дело. Это был человек, который твердо знал, чего хочет. В данный момент он хотел танцевать с ней.
Мельбурн в другом конце зала разговаривал с герцогом Монмаутом и, судя по всему, не обращал на сестру ни малейшего внимания. Элинор нахмурила брови.
— Мой брат спрашивал у вас, почему мы вчера поехали кататься?
— Который из братьев?
— Мельбурн, конечно.
Ей показалось, что он чуть помедлил, но, принимая во внимание то, как отреагировал ее пульс на его виноватую улыбку, она не могла быть в этом уверена.
— Он хотел узнать, не затеваете ли вы чего-нибудь.
— И что вы ответили?
— Я сказал, что ничего конкретного мне неизвестно, но если вы попросите, то я научу вас жульничать, играя в очко.
Элинор хихикнула с довольным видом.
— Возможно, мы это сделаем на следующей неделе. Спасибо. Я по собственному опыту знаю, как непросто лгать Мельбурну.
— Сочувствую. Но в вопросах обмана я специалист. Чаще всего даже сам себе не верю.
— Это не слишком успокаивает.
Он улыбнулся ей, и его полу прикрытые веками глаза сказали ей что-то такое, чего она не могла понять.
— А это и не должно успокаивать. Так мы следуем правилам или нет?
Было бы, конечно, очень соблазнительно подражать его поведению — хотя неизвестно, чем бы это закончилось для нее.
— Я пока не знаю, — прошептала она, а когда взглянула на него, ей пришла в голову одна мысль. — Скажите, если бы я была какой-то жеманной мисс, которая приводилась бы сестрой Мельбурну, вы бы так же заботились обо мне?
— Нет, — сразу же ответил он. — Просто вы мне нравитесь. К вашей родословной это не имеет отношения.
— Это правда? Значит, вы уже на ступеньку выше большинства мужчин, с которыми я сегодня танцевала.
— Тут вы ошибаетесь. Причины моего присутствия здесь не делают из меня героя и не означают, что я поступлю с вами правильно. Вам лучше не забывать об этом, леди Элинор.
Некоторое время они вальсировали молча. Мельбурн, возможно, делал вид, что не обращает на них внимания, но она не могла не заметить, как внимательно смотрит на их пару Шей, стоявший возле дверей игровой комнаты. И не только он. Приличные девушки не танцуют с Девериллом. Если бы он не был самым близким другом ее брата, то вальса с ним могло быть достаточно, чтобы аннулировать ее «декларацию».
— Зачем вы без конца предупреждаете меня?
— Наверное, по той же причине, по которой поцеловал.
Она глотнула воздуха, надеясь, что щеки ее не слишком сильно покраснели.
— Что же это за причина? Губы его дрогнули в улыбке.
— Потому что хотел этого. Силы небесные!
— А раньше вам никогда этого не хотелось?
— Предупредить вас или поцеловать?
— Поцеловать. Предупреждали меня вы и раньше, хотя главным образом речь шла об опасностях, связанных с тем, чтобы выпить лишнее или переесть помидоров.
Валентин шумно втянул в себя воздух и уставился на ее губы.
— Вы недавно привлекли мое внимание. Именно по этому вам следует помнить о том, что я сказал: найдите себе другого наставника.
— Нет, благодарю вас. Меня вполне удовлетворяй тот, которого я выбрала.
Интересно, что он сказал бы, если бы она признала, что Валентин всегда привлекал ее внимание? Вероятнее всего, она оказалась бы в какой-нибудь укромной комнате с юбками, задранными до талии. И на этот раз никто не подоспел бы, чтобы спасти ее.
Правда, она не была уверена, что на сей раз, захотела бы, чтобы ее спасали. Такого рода свобода наверняка, как хмель, ударила бы в голову и навсегда погубила ее. До нее доходило немало слухов о женщинах, о которых он забывал, переспав с ними, поэтому она знала, что одна ночь любви — это все, что она может получить от него.
— О чем вы думаете? — вкрадчиво спросил он.