— Была ли необходимость в вашем вмешательстве? — спросила она. — Ведь он всего лишь пригласил меня на пикник.
Валентин замедлил шаг.
— Он значился в списке ваших потенциальных супругов? — спросил он, удивленно подняв брови. — Приношу свои извинения. Вернитесь и закончите ваш разговор. Вам, наверное, до смерти хочется узнать, каковы его планы на будущее?
— Вы заставили его так нервничать, что теперь никакого разговора у нас не получится.
Его губы тронула улыбка.
— Не думаю, что вы много потеряли.
Начался вальс, и Деверилл, повернувшись к ней лицом, положил руку ей на талию, прижав чуть ближе, чем это допускалось приличиями. У нее бешено колотилось сердце — как от волнения, так и от нетерпения. Ведь если она хотела осуществить свой план, нужно сегодня рассказать о нем Валентину. В то же время она не могла понять, что делало маркиза привлекательнее других мужчин, вполне приличных и достойных джентльменов.
— Деверилл, сделайте мне комплимент, — сказала она, заглядывая в его зеленые глаза.
— Комплимент?
— Что-нибудь такое, что вы обычно говорите, чтобы произвести впечатление на молодую леди.
Он улыбнулся еще шире.
— Это зависит от многих обстоятельств.
— Звучит уклончиво… Он вздохнул.
— Ладно. — Некоторое время они вальсировали молча. — Право, не знаю.
— Бросьте ваши уловки, — запротестовала она. — Наверняка вы можете что-нибудь придумать.
Она ждала от него восторженного замечания о ее глазах, волосах или о ее сходстве с той или иной богиней любви. Но взгляд Деверилла стал удивительно серьезным.
— Вы самая непредсказуемая девушка из всех, которых я когда-либо знал, — сказал он. — И самая красивая.
И это был, наверное, лучший комплимент из всех, которые она когда-либо получала.
— Учитывая множество женщин, с которыми вы знакомы, я польщена.
— А теперь можете объявить, на каком приключении вы остановили свой выбор, — сказал он, понизив голос и прижимая ее чуть крепче.
Боже! Если бы Мельбурн и Деверилл не были друзьями, у него сейчас возникли бы серьезные проблемы с братьями Гриффин. У нее тоже. В его присутствии она совсем теряет голову.
— Хорошо. Я пришла к выводу, что это должно быть нечто такое, что я делала и раньше, но сейчас не могу.
Он пристально посмотрел ей в лицо.
— В таком случае объясните, что же это такое.
Она затаила дыхание. Это была самая трудная часть разговора.
— Я хочу… я хочу искупаться.
— Всего лишь? — Да.
— Ну, это проще простого. Должен признаться, от вас я ожидал чего-то… сногсшибательного.
Она почувствовала, что Валентин разочарован, и это, как ни странно, ее очень встревожило.
— Извините, если это не что-то захватывающее, но для меня это важно.
— Почему?
Элинор стиснула зубы. Хорошо еще, что он пока не потешается над ней.
— Я… когда мы были детьми, летом мы почти каждый день ходили на озеро в Мельбурн-Парке. И плескались в воде чаще всего голышом. Никого это не беспокоило — мы были детьми, и это было весело. Я хочу снова почувствовать себя так же, Валентин.
— Голышом, — повторил он. «Естественно, он уцепился за это слово».
— Не в этом дело. Я едва ли смогу полностью обнажиться снова. Но мне хотелось бы искупаться. В пруду. В полночь. В Гайд-парке.
Он медленно закрыл рот и, кажется, даже немного побледнел. В то же мгновение расстояние между ними вновь оказалось в рамках приличий, хотя они продолжали кружиться в вальсе, и она не заметила, что он от нее отпрянул.
— Что-нибудь не так? — спросила она, почувствовав, что краснеет.
— Это более захватывающее приключение, чем вам кажется, Элинор, — наконец произнес он. — В Гайд-парке всегда множество гуляющих.
— Но в это время там будет темно.
— Значит, вы твердо намерены искупаться?
— Да. И хотела бы, чтобы вы… сопровождали меня. Хотя, если вы не хотите с этим связываться, я найду другой способ…
— Когда? — прервал он ее. — Так вы мне поможете?
— Обязательно.
Она вдруг заволновалась. Теперь ее намерение становилось реальностью. Теперь ей придется осуществить его, иначе все узнают, что она струсила, а ее «фронда» — сплошное притворство, жалкая попытка привлечь к себе внимание.
— Я заглянула в календарь. — Голос ее дрожал, несмотря на все усилия сохранять спокойствие и невозмутимость. — Завтра ночью будет хорошая, мягкая погода и новолуние.
Он улыбнулся.
— Вы даже исследование провели. Достойно восхищения.