Часы на лестничной площадке продолжали тикать, напоминая, что она опаздывает уже на несколько минут, испытывать терпение Валентина было в лучшем случае неразумно, тем более что она едва ли наберется смелости сделать это еще раз, невзирая на отвоеванную свободу. «На счет «пять»», — прошептала она беззвучно, а потом досчитала до пяти еще два раза, прежде чем смогла заставить ноги двинуться в направлении входной двери.
Ухватившись за дверную ручку, она стала медленно поворачивать ее, пока не услышала щелчок открывшегося замка. С большой осторожностью она потянула дверь. Чтобы не дать себе времени передумать, Элинор торопливо шагнула в портик и закрыла за собой дверь. Звук защелкнувшегося замка показался ей оглушительным, но у нее не было времени ждать, чтобы узнать, не отправился ли кто-нибудь, услышав шум, узнать, в чем дело.
Подхватив одной рукой подол платья, она поспешила на угол, то и дело переходя на бег по мере приближения к цели. «Прошу тебя, будь там», — бормотала она, сворачивая на Брукс-мьюз.
Под одним из газовых фонарей ждала черная карета. В темноте ей вдруг пришло в голову, что кто-нибудь, возможно, подслушал разговор об их планах и что это, может быть, ее поджидает Стивен Кобб-Хардинг. Она замедлила шаг, но не остановилась. Не будет она стоять столбом из-за того лишь, что разыгралось буйное воображение.
Подойдя ближе, она увидела на дверце кареты желтый герб Деверилла и с облегчением вздохнула. Он приехал. Он дождался ее. Извозчик игнорировал ее появление и, кажется, умышленно смотрел в другую сторону. Он, наверное, привык к повадкам маркиза и к тайным свиданиям в неурочное время.
Элинор постучала, и дверца кареты сразу же распахнулась.
— Добрый вечер, моя дорогая, — послышался глубокий баритон Деверилла, и он протянул руку, чтобы помочь ей сесть в экипаж.
— Я уж не надеялась, что вы приедете, — тяжело дыша, сказала она, усаживаясь на сиденье напротив него и радуясь, что рядом с его головой горит лампа. Одетый и строгий черный костюм с серым, жилетом, он казался еще более… привлекательным, особенно сейчас, когда все ее чувства обострились. Сердце у нее билось сильнее, чем когда-либо в жизни, хотя она не могла бы с уверенностью сказать, вызвано ли это его близостью или волнением в связи с предстоящим событием.
— Я ведь сказал, что буду ждать, — напомнил он, закрывая дверцу, и постучал тростью в потолок. Трость у него была особенная. Она видела ее и раньше, когда он заходил к Мельбурну, возвращаясь из клуба или еще откуда-нибудь. В нее была вмонтирована острая как бритва рапира на случай, как он говорил, «нежелательных встреч».
— Я немного опоздала…
— Я это предполагал, — сказал он и, вынув из кармана фляжку, спросил, приподняв бровь: — Виски хотите?
Элинор подавила искушение взбодриться, решив, что сегодня ей не нужна храбрость, подогретая алкоголем.
— Нет, благодарю вас. Но не убирайте фляжку далеко. Позднее она может мне потребоваться.
Он снова сунул фляжку в карман, так и не отхлебнув из нее.
— Мне тоже.
— Я не хотела вас ни во что втягивать, — тихо сказала она, испытывая недовольство собой. Все это ее приключение представляется, конечно, ужасно скучным человеку с его опытом и репутацией. — Я могла бы нанять кеб, если вам…
— Это было бы незабываемое зрелище, если бы вы приехали домой промокшая насквозь в наемном экипаже.
— В таком случае, что вы имеете в виду?
— Я и сам не знаю, Элинор. Пусть это вас не тревожит. Я никогда не позволяю себе беспокоиться по пустякам.
Элинор, хоть и нервничала, улыбнулась. Пусть его считали человеком опасным, но он, несомненно, умел заставить ее расслабиться. Причем всегда в такие моменты, когда она меньше всего этого ожидала. — Понятно. Так мы направляемся в Гайд-парк?
— Вы сами этого хотели. Я лично не позволил бы даже утке искупаться в такой воде, не говоря уже о красивой молодой леди, но, тем не менее, отыскал небольшой пруд в уединенном месте в северо-западной части Гайд-парка. Это место привлекательно еще и тем, что находится в точке, максимально удаленной от Гриффин-Хауса.