Карета свернула на еще более ухабистый участок дороги, и он наклонился, чтобы раздвинуть шторы на окошке.
— Мы почти на месте, — сказал он, с удивлением почувствовав охватившую его дрожь возбуждения. Что это с ним? Ведь это она будет купаться, а ему даже посмотреть на это не удастся.
— Хорошо. Я постараюсь не задерживаться слишком долго.
— Не спешите. Плавайте в свое удовольствие, Элинор. Ведь это ваше мгновение свободы.
Он услышал, как она тихо вздохнула.
— Да. Я совершаю ужасно дерзкий поступок, не так ли?
— Именно так. Я начинаю понимать, что вы делаете это не для того, чтобы что-то доказать окружающему миру, а для себя — Он улыбнулся. — А, кроме того, если это вас не удовлетворит, я всегда смогу организовать для вас полет на воздушном шаре или путешествие в Конго.
— Я буду иметь это в виду, — сказала Элинор и выглянула из окошка со своей стороны. — Там очень темно.
— Я поставлю фонарь на краю пруда. И буду неподалеку стоять на страже. Но если вы не передумали, я…
Карета остановилась, и Элинор поднялась.
— Ни в коем случае. — Повернув ручку, она сама открыла дверцу.
Кучер выдвинул ступеньки, и она вышла из кареты первой, Валентин предпочел бы выйти первым, на случай если поблизости кто-то есть. Этот пруд был выбран им не случайно. Он соседствовал со старой церковью и лишь по воскресеньям время от времени использовался для крещения.
— Сюда, пожалуйста, — сказал Валентин и, сняв фонарь с одной дверцы кареты, подал ей свободную руку. Ее теплые пальцы немного дрожали.
Они пересекли узкую полоску луга между прудом и дорогой и оказались в небольшой темной дубовой рощице, спускавшейся к воде. Элинор остановилась на покатом берегу пруда, чтобы оглядеться вокруг при свете фонаря.
— Все так, как я себе представляла, — сказала она спокойно.
Это неизвестно почему его безумно обрадовало.
— Пруд используют в качестве крестильной купели, так что дно должно быть достаточно твердым. — Он поставил фонарь на камень. — Я буду возле деревьев. Позовите меня, когда будете готовы возвратиться.
— Спасибо, Валентин.
Он пожал плечами, наблюдая, как она положила одеяло и принялась вытаскивать из волос шпильки. Черные волны каскадом обрушились на плечи, лаская ее нежные щечки и чуть пошевеливаясь на слабом ветерке. Судорожно сглотнув, он повернулся к ней спиной.
— Желаю вам получить удовольствие.
Боже милосердный! После того как он видел сотню женщин, распускающих волосы, простодушная девушка не могла бы, казалось, вызвать у него желание. Но это произошло. И поскольку у него были обязательства перед ней и перед ее братом, ему было необходимо немедленно отойти от нее на почтительное расстояние.
Метнувшись в сторону с такой скоростью, что едва не разбил себе голову о низко нависший сук, он остановился возле какого-то пня и сел. «Прекрати это, Деверилл!» — упрекнул он себя, проводя по лицу руками. Он пожелал ей получить удовольствие. И поспешил отойти подальше, чтобы она не увидела образовавшееся у него в паху утолщение, от которого натянулась ткань брюк.
За его спиной был виден слабый свет фонаря, но он боялся вглядываться более пристально. Трудно было с уверенностью сказать, слышал ли он шуршание ее платья, когда оно упало с плеч, или это просто шелестел ветерок, но он твердо знал, какой из этих звуков ему хотелось бы услышать.
Он действительно слышал плеск воды, когда она вошла в пруд. В этот момент он запретил себе воображать, как ее тонкая сорочка, намокнув, облепила мягкие изгибы тела. Главным во всем этом была ее свобода, а вовсе не то, какой привлекательной он ее находит. Поцеловав ее, он уже зашел слишком далеко, и не намерен повторять эту ошибку. Хотя это будет труднее всего.
Глава 14
Когда холодная вода поднялась до бедер, Элинор затаила дыхание. Теплое послеполуденное время в большей степени подходило бы для этого мероприятия, но тогда оно подпадало бы под версию о погубленной репутации, которую Мельбурн включил в их соглашение. Она сделала еще шаг и тихо охнула, когда вода поднялась до талии. Сорочка прилипла к ногам, заставив ее почувствовать себя неуклюжей и неповоротливой. Она снова охнула, когда холодная мокрая ткань хлопнула ее по еще сухому участку кожи. Бросив через плечо взгляд в том направлении, куда удалился Валентин, она сняла через голову сорочку и бросила на землю.
Элинор зябко поежилась. «Прекрати!» — пробормотала она и опустилась на колени, позволив воде скрыть ее до шеи.
Она на мгновение потеряла способность двигаться. Когда тело постепенно привыкло к прохладной воде, она поняла, что все не так уж страшно. Сделав глубокий вдох, она погрузилась с головой, а потом поплыла к середине пруда. Плавание в темноте вызывало суеверный страх, как и ощущение того, что нынешнее купание — совсем не то, что было в детстве. Вынырнув на поверхность, она откинула назад прилипшие к лицу волосы.