— Зря! — Анна нервно засмеялась, затем снова заговорила так тихо, что из-за оглушающей музыки ее слова было трудно разобрать:
— Я думала, ты другой, Джеймс.
Знаешь, я действительно думала, что ты не такой, как все. Я думала…
Она замолчала и опустила взгляд, внезапно ощутив разочарование.
Он положил ей руку на плечо.
— Я прошу прощения. Она просто…
Анна подняла взгляд.
— Нет. Это я должна извиняться. За то, что позвонила тебе тогда ночью. За то, что поймала тебя на этом твоем предложении. Ничего хорошего все равно бы не вышло, верно? Ну, если смотреть глобально. — Она горько засмеялась и покачала головой. — Ты мне в сыновья годишься.
— Эдипов комплекс, — с улыбкой сказал он, надеясь вызвать у нее ответную реакцию. Его горячая рука все еще лежала на ее плече, связывая их физически.
— Нет, — ответила она, мягко похлопала его по руке и скинула со своего плеча. — Все было прекрасно, но… — Она нервно сглотнула, пытаясь быть предельно честной с самой собой. — Теперь мне понятно, как это может быть.
Каждый раз, когда ты будешь смотреть на другую, я буду ревновать. Я буду думать… ну, я буду думать, что ты не бросаешь меня из жалости. Или потому, что я хорошо трахаюсь…
Он поморщился:
— Эй…
Анна улыбнулась.
— О, я знаю, что хорошо трахаюсь. Но ведь любовь — это нечто большее, правда? Любовь — это то, что остается, когда увядает страсть. Тут речь идет о том… ну, о том, чтобы состариться вместе. А в этом забеге я тебя намного опережаю.
Опустив взгляд, Джеймс вздохнул:
— Значит, ты меня не желаешь больше видеть, да?
Анна протянула руку, провела пальцем по его щеке, вспоминая о приятно проведенной ночи, и слегка вздрогнула.
— Да, — чуть помедлив, сказала она. — Видимо, это так.
В глазах его отразилась боль.
— А как же я?
Она снова улыбнулась:
— О, с тобой будет все в порядке. У тебя дар, Джеймс.
Ты можешь очаровать даже Мэри Уайтхаус.
Он засмеялся:
— Ты считаешь, что я так нравлюсь зрелым женщинам?
Вздохнув, Анна покачала головой.
— Нет. Лучше заведи роман с какой-нибудь сверстницей. Вроде этой твоей подруги…
Он обернулся, посмотрел на кузину Сюзи, стоявшую рядом со своими подругами, и снова взглянул на Анну.
— Ты имеешь в виду — вроде нее?
— Можешь выбрать и похуже.
— Ты вроде бы сказала, что она дурочка.
— Всего лишь женское соперничество. Я нанесла удар первой — прежде чем она успела назвать меня старой кошелкой.
Он засмеялся.
— Знаешь, ты действительно незаурядная женщина, Анна. Хорошо, что мы познакомились. Это было… незабываемо.
Она усмехнулась:
— Ага, я знаю… и если мне захочется повторить…
Он похотливо улыбнулся в ответ.
— Ты что, мысли читаешь? Нет, серьезно. Мне не трудно.
Помолчав, Анна покачала головой.
— Тебе, может, и нет, а мне… — Улыбнувшись, она протянула руку. — Ну, всего хорошего тебе, Джеймс. Удачи. Ох, да — и пришли мне приглашение на свадьбу.
Улыбка — та улыбка, которая ей так нравилась, — снова появилась в уголках его глаз.
— Тебе придется долго ждать.
— А еще пусть исполнится твоя мечта стать архитектором. Не бросай это дело, а то потом будешь жалеть.
— Не брошу, — сказал он. — Ох, вот ведь еще что.
Он подал ей бокал.
— Что это? — удивилась Анна.
— Двойное бренди. Я собирался тебя напоить.
Она улыбнулась, внезапно поняв, что освободилась от недужной страсти; нынешние ее чувства были гораздо мягче, гораздо спокойнее. Джеймс ей действительно нравился, но он не решение проблемы. Он не тот, кто ей нужен. Впрочем, она все равно желала ему самого лучшего в его будущей судьбе.
— Безнравственный ты человек, Джеймс Холланд. — Она вернула ему бокал. — Вот, отнеси его своей дурочке. — Она подмигнула. — Хотя, пожалуй, ей это не нужно.
— Ты так считаешь?
Анна кивнула и, поцеловав его в щеку, поспешно удалилась, чтобы ничего не испортить.
«Вот, — подумала она, оглядываясь по сторонам в поисках кого-нибудь из подруг. — Все очень вежливо». Но в душе она была недовольна собой. В душе ей хотелось вернуться и, напившись в стельку, снова с ним переспать.
«Нет, — сказала она себе, увидев Дженет и Линдсей. — Дело сделано. Пусть так и будет».
Но она все равно не смогла удержаться: обернувшись, она увидела, как Джеймс подает девушке бокал, увидела ее сияющее лицо и ощутила новый приступ ревности и одиночества.
«Черт побери! — подумала Анна, чувствуя, как ее покидает уверенность. И зачем только я, это сделала? Какого черта обернулась?»
Мэнди положила на тарелку дочиста обглоданную куриную кость и вытерла рот салфеткой, в углу которой красовалось серебряное сердечко с именами Сюзи и Джо.
Посмотрев на стол виновников торжества, она заметила брошенный на нее украдкой взгляд Джо — видимо, он таким образом пытался привлечь ее внимание.
«Нет уж, — подчеркнуто отвернувшись, сказала себе Мэнди. — Пусть мерзавец сам расхлебывает».
Она наткнулась взглядом на своего мужа, беседующего с одним из многочисленных дядей Сюзи. Рядом сидел его брат Барри. Барри-подонок. Барри-шантажист. Мэнди посмотрела на него с откровенной ненавистью. Она и раньше замечала, как неуклюже он сидит, но теперь решила это прокомментировать:
— Что, нужна подушка. Бар? Старые раны разболелись?
— Вот стерва, — вполголоса пробормотал Барри и, толкнув локтем брата, показал пальцем на Карен, которая стояла рядом с какой-то не знакомой Мэнди коротковолосой женщиной. — Смотри, Пит! — похотливо улыбнулся Барри. Говорят, все училки — кобылы. Наверное, потому, что слишком безобразные. — И он, засмеявшись, поднес к губам кружку.
— Чего? — Пит повернулся и посмотрел на брата, не понимая, о чем речь.
— Ну, кобылы. В том смысле, что любят мужчин, вот чего.
— Даже, блин, и не надейся! — вполголоса пробормотала Мэнди.
— Ага, им нужна только забота!
— Знаешь что, Барри? — наклонившись к нему, проговорила Мэнди. — Ты бы еще прикрепил к заднице микрофон, чтобы тебя все слышали. Я в жизни еще такой чепухи не слышала. Ты говоришь о моей подруге!
— Да? — наклонился к ней Барри. — Знаю я твоих подруг. Все они старые потаскушки. Ага. Особенно эта твоя лучшая подруга — новобрачная.
Мэнди похолодела от гнева.
— Не пойму, к чему ты клонишь?
Но Барри не уловил прозвучавшего в ее голосе предупреждения.
— Сама знаешь, блин, к чему я клоню. Сюзи с любым перепихнется — дай ей только возможность. Уж я-то знаю.
Нет, она всего-навсего старая шлюха. Я и пришел сюда только затем, чтобы посмотреть на бедного ублюдка, который имел глупость на ней жениться.
В голове Мэнди словно что-то щелкнуло. Встав, она выхватила кружку из руки Пита и плеснула содержимое в лицо Барри.
Барри издал какой-то утробный звук и приподнялся; при этом он зацепил ногой стул, и тот с грохотом упал на пол. Барри был весь мокрый, рубашка прилипла к телу, на пиджаке красовалось темное пятно.
— Сука! — выкрикнул он. — Бешеная корова!
Откинувшись на спинку стула, Пит с недоумением взирал на происходящее.
Мэнди со злостью посмотрела на мужа.
— Он это заслужил. Что, блин, он о себе думает?
— Это я-то? — взревел разъяренный Барри. — Не разыгрывай из себя честную, потаскуха! А кто трахался с женихом — ведь не я же?
Пит несколько секунд пристально смотрел на брата, пытаясь понять смысл сказанного, затем резко обернулся к Мэнди:
— Мэнд!
Мэнди только плечами пожала. Тогда Пит снова обернулся к брату и сурово посмотрел на него.
— Ты что мелешь, Барри? Тебе, блин, стоит объяснить свои слова.
— Ты уже слышал, что я сказал, — с вызовом заявил Барри и с ненавистью посмотрел на Мэнди. — Спроси теперь ее. Давай, блин, спрашивай ее!
Но, к удивлению Мэнди, Пит ее ни о чем спрашивать не стал. Вместо этого он встал и со всего размаха заехал брату в физиономию. Гости, которых привлекли громкие голоса, сразу же схватили его за руки и оттащили от Барри.