Мы помолчали: затем она сказала жестко, хотя и с нотками сочувствия и озабоченности.
— Пожалуйста, Корнелиус, будь честен! Признайся, хорошо ли ты на самом деле знаешь собственную дочь?
— Ты несешь чушь, — грубо оборвал я ее и удалился.
— Папа, — сказала Вики на следующее утро, когда мы после завтрака отправились с ней на прогулку по саду. — Я очень прошу меня извинить за ту отвратительную сцену вчера. Видимо, все эти переезды совершенно выбили меня из колеи! Пожалуйста, давай забудем это.
Я вспомнил, что говорила Алисия восемнадцать месяцев назад: «Мы будем жить, как раньше, как если бы ничего этого не было!.. Много ли людей осмеливаются жить по правде, а не по лжи? Во всяком случае, не я и не ты».
— Вики, ты должна быть откровенна со мной. — Мой голос слегка дрожал. — Ты самый главный человек в моей жизни, и, если с тобой что-то не так, я должен знать об этом, чтобы помочь все устроить нужным образом. Может быть, ты несчастлива с Сэмом?
— Да нет, я счастлива! Милый Сэм — он просто ангел; правда, папа, я не могу представить более терпеливого, доброго, понимающего мужа. Я счастлива, понимаешь, очень счастлива!
— У тебя не вызвало возражений решение Сэма купить дом в Вестчестере? Не в этом ли загвоздка? Тебя не смущает жизнь в пригороде?
— Нет, нет, я уверена, Сэм прав, для детей это будет лучше всего. Сэм всегда прав. Он просто замечательный. Он сам принимает все важные решения, оберегая меня от лишних беспокойств и переживаний. Я не знаю, что бы я делала без него.
— Ты действительно так думаешь?
Она посмотрела на меня своими ясными, серыми глазами.
— Ну конечно, я так думаю! — подтвердила она с легким нетерпением, затем поцеловала меня, вложила свою руку в мою и, смеясь, воскликнула:
— О, папа, пожалуйста, перестань задавать мне глупые вопросы.
Прошло еще четырнадцать месяцев, прежде чем произошла катастрофа; время пролетело невероятно быстро. Поначалу Вики была занята поисками подходящего дома, а затем, когда Сэм одобрил ее выбор, занялась приведением его в порядок. Я видел ее редко, гораздо реже, чем внуков, которые оставались у меня на Пятой авеню, пока Вики обустраивала свой дом. Сэм попросил Алисию помочь Вики, и ей пришлось заниматься двумя семьями, своей и моей одновременно. Себастьян, женившись на Эльзе прошлой весной, быстро стал отцом, Эндрю и Лори воспроизводили себя с монотонной регулярностью. У Алисии больше не было любовника, но она не могла пожаловаться на скуку.
Мы с Сэмом тоже были заняты друг другом. После того как он потребовал включить его в дело на правах старшего партнера, я не рассчитывал, конечно, что он вернется к своей старой должности служащего, хотя бы даже и «правой руки», но я был буквально поражен не только его стремлением к власти, но и упорным нажимом на меня до тех пор, пока слова «компаньон» — «старший партнер» не были аккуратно вписаны в статьи устава о партнерстве. До возвращения Сэма из Европы я был хозяином своей фирмы, но после его появления обнаружил, что вынужден делать уступку за уступкой, пока, наконец, не понял, что, разделив ему в угоду свое царство, пригрел змею на груди.
С ужасом я наблюдал, как он нанимает столько же помощников, сколько их было у меня, требует, чтобы его кабинет был такой же, как и у меня, у него даже хватило наглости предложить поделить мой кабинет на две части и отдать ему лучшую половину с выходом во внутренний дворик. По правде говоря, в предвоенные годы был прецедент подобного рода, но за последние двадцать лет ничего подобного не было. Отказавшись делить свой кабинет, я тем не менее пошел на уступку, согласившись дать ему кабинет равноценный моему, но где-нибудь в другом месте. Я пошел еще на одну уступку, согласившись на немалые дополнительные расходы на оборудование кабинета по новейшей моде и электронные приспособления.
Однако эти уступки становились все крупнее и крупнее. Я сильно урезал мою долю в прибылях для того, чтобы удовлетворить финансовые требования Сэма, не затрагивая интересов других партнеров, но, как и все вымогатели, Сэм никогда не бывал удовлетворен. Вскоре он стал говорить опять об увеличении его доли, что уравняло бы его со мной.
Одновременно он начал требовать для себя престижных поездок в Вашингтон, которые предпринимал я, чтобы встретиться с секретарем Государственного казначейства, а иногда и с его президентом. Он вел крупные дела с компанией «Морган», не советуясь со мной. Он настоял на поездках в Европу дважды в год, для ревизии лондонского офиса. Он пытался поучать Скотта, как вести переговоры с «Хаммэко». Ходили слухи, что он даже пытался диктовать Джейку, однако отступился от него после того, как Джейк стал действовать через посредника, партнера «Рейшмана», человека, пережившего Дахау. Я не мог не восхититься находчивостью Джейка. Похоже, что он остался единственным человеком в Нью-Йорке, способным противостоять моему чудовищу-компаньону.